Они наслаждаются помоями Они живут этим.
"Количество разводов вновь выросло. «В задницу ваши идеалы семьи», – прокомментировали нашему корреспонденту Саре Кэрриген двенадцать процентов опрошенных в регистрационных пунктах. «Надоела мне эта сука, И вообще бабы. Я мальчика хочу» – восемь процентов опрошенных. «Пошла в задницу» – четыре процента. «В задницу вас всех» – два процента. «У тебя, крошка, хорошая задница, не хочешь перепихнуться, я только что отшил свою мочалку» – сорок четыре процента опрошенных. «У нас разные взгляды на проблемы современного искусства» – один процент…
– Бог ты мой, – покачал головой Филатов и отключил СТ. И расслабился, прикрыв глаза. Когда-нибудь он соберется и напишет монографию: «Задница, как тотемный символ Аризоны».
Время. Пора. Он спустился на несущемся, будто в ад, гравилифте и вышел на площадь перед отелем. Час – на контроль. А потом встреча.
Похоже, все шло нормально. Индикатор слежки показывал два нуля два – практически нулевая вероятность наружного наблюдения. Но Филатов все равно побродил по движущимся эскалаторам, покатался на «дискретной карусели». Надо отметить, что общение с аризонским транспортом он перенес гораздо легче, чем тогда, когда в последний раз встречался с агентом Фитой. Все-таки тренинг у «богатырей» не пропал даром. Он ощущал себя в отличной физической форме.
«Пузырь»… «Игольник»… Снова «дискретная карусель»… Из подземного Гарлема в Заоблачный Бронкс.
Побродить в «Кубе Пикассо», пройтись через бульвары Победы (победы над чем и кем – никто из жителей Нью-Тауна не знал, да и вообще возникал вопрос, были ли эти легендарные победы).
Все, время вышло. «Тусовочный» парк. Рядом возвышалась на двести метров Большая Арена. Вечером туда стекутся толпы народа, наверное, каждый десятый в Нью-Тауне. И еще несколько человек опять не выйдут из «психопогружения». А кого-то размажет по резинобетону обезумевшая человеческая масса.
В самом большом развлекательном комплексе Нью-Тауна как всегда толпился народ. Филатов прошел через группу «голонудистов». Новое движение – пошли куда дальше своих предшественников и считали, что тело обнажить недостаточно. Так что голографические броши-проекторы очерчивали на их телах во всей красе внутренние органы. Коричневое сердце гоняло по телу потоки красной и коричневой крови, чернела печень, что-то пульсировало, разливалось по телу. В первый раз при их виде Филатов ощутил тошноту. Но попривык.
Индикатор слежки показывал все ту же цифру. Порядок. Филатов увидел резидента. Опознавательные детали, обмен паролями. Через несколько минут они уже затерялись в одной из топографических ниш парка, где никого не было.
– Как в Московии? – с тоской спросил резидент.
– Благолепие. Нормальные люди. Колокольный звон
– Ох, – вздохнул резидент. – Пять лет безвылазно в этом аду.
– Сочувствую, – искренне произнес Филатов.
– Объект мы вам подыскали. Капитан-лейтенант космофлота Эрик Бронштейн, сорок пять лет.
Является главным инженером звездолета-техноконструктора «Нэнси». Холостяк. Вредные привычки – тяга к «порноиллюзаторам». Очередной полет звездолета «Нэнси» на планету-лабораторию состоится 13 октября сего года. Посадка на космобот в 6-00 галактического времени у третьего уровня космопорта.
– То есть завтра, – кивнул Филатов.
– Да. Четыре месяца работы. Я исследовал его биографию и привычки так, будто эта похотливая скотина представляет интерес для истории.
– Не представляет?
– Никакого. Но для нас представляет. Резидент передал информпакет.
– Здесь все, что вы должны знать об этом типе. Здесь же необходимая информация для «Мельпомены». Динамика движений, голос – все. Сослуживцы будут уверены, что передними именно старина Эрик.
– А что будет с самим капитаном?
– Вы же знаете, мы принципиально против излишнего насилия. До окончания операции поживет в укромном месте. А потом поставим его перед фактом, что карьера кончена, и переправим на какую-нибудь планету подальше, дав энную сумму и новую личность.
– Понятно.
Филатов взял пластинку информпакета и задумчиво посмотрел на нее.
Придя в номер, он вставил пластинку в контактный шлем и углубился в перипетии судьбы капитан-лейтенанта Эрика Бронштейна. Знакомые. Имена. Привычки…

***
– Леопард в клетке. Это я, – заявил Черный шаман.
– В золотой клетке, – возразил Динозавр.
Он не видел Черного шамана больше года. В нынешней миссии колдун был основным звеном. Динозавру предстояло свести воедино две программы – лаборатории психотроники, занимавшейся исследованиями Шамана и его выкормышей, и лаборатории профессора Честертона.
– Золото – металл. Золота много в мире. Силы в мире мало. Я сильный. Змею в клетке не удержишь.
– Ты змея?
– Змея. Змеи сильные. Змеи похожи на меня, – гордо выпрямился Черный шаман, расправил спину. Обитый черной кожей жир заходил, затрясся.
Шаман возвышался на своем костяном троне, который по его требованию прихватили с Ботсваны. Перед ним стояла чаша. В последнее время она наполнялась редко. Запас «кроликов» (невольников, чья психика была уничтожена «черными учеными»), проданных Аризоне харлейцами перед их разгромом, иссякал. Скоро он иссякнет совсем, и надо будет что решать, со вздохом подумал Динозавр. Впрочем, сейчас у Шамана есть подпитка не хуже человеческой крови.
– Ну, чем порадуешь, колдун?
– Я держу их вот здесь, – он сжал кулачки. – Вот так, – он сделал движение, будто откручивал курице голову. – Вот так! – взмахнул он резко кулаком.
– Ты горазд махать руками. Но где дело?
– Будет дело, инопланетник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97