– Как садосенсорнаведение, – прошептал Бойл. – Но для такого нужен стационарный излучатель. Такие есть только на аренах Нью-Тауна.
– Вот он, излучатель, – Динозавр ткнул на экране в Черного шамана.
Драка продолжалась. На полу оставались обездвиженные тела. Наконец, остались только две женщины, неистово вцепившиеся друг другу в горло. Но вот и они упали обессиленными. Одна стала биться головой об пол, вторая смотрела в потолок.
Настало время для основной части ритуала.
Черный шаман поднялся с трона. Подковылял к женщинам.
– Нож! – взвизгнул он.
Один из чернокожих немых гигантов подскочил к Шаману. Он не слышал, что приказывает хозяин. Но ощущал его желания.
Черный шаман взял с большого золотого подноса длинный нож.
– Да будет так…
В чашу полилась кровь.
Большое жертвоприношение. Черный шаман позволял его только по серьезным случаям. А что может быть серьезнее, чем поиск и уничтожение основного и любимо-ненавидимого врага – главного жреца «Храма Ожидания», которого бездарно потеряли слуги и которого под воздействием премерзких сил упустил из виду Черный шаман.
Упырь стоял на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону. Он напевал какую-то заунывную песню на неизвестном языке. Она звучала все громче. Потом он прошипел:
– Я вижу тебя, мой враг. Ты мой…
Черный шаман обессиленно повалился на камни пола. Пролежал минуты три. Потом заерзал. Тяжело поднялся, поддерживаемый чернокожим гигантом-телохранителем. И направился к стене, в которую Динозавр вставил зерно фиксатора.
Динозавру, внимательно следившему за всем, что происходило в «костяной пещере», показалось, что дикий колдун смотрит прямо ему в глаза через СТ-монитор. Он видел, как жирная физиономия Черного шамана полностью закрыла собой монитор, потом указательный палец, больше напоминавший сардельку, погрозил наблюдателю, и тут же экран, взорвавшись ярким световым всполохом, померк.
Что же это такое? – выдохнул лейтенант Фипдясеральд первый помощник Динозавра. – Он убил их всех!
– Пятью обезьянами меньше, – отмахнулся Динозавр. – Но найти общий язык с этим плейбоем будет нелегко.

***
О выдающемся археонавте профессоре Николае Аристарховиче Кондратьеве, с чьим именем были связаны открытия працивилизации на планете Аравия, Филатов слышал уже давно, но познакомиться с ним лично ему удалось только теперь, когда дела службы привели его на Ботсвану.
Среди рядовых членов экспедиции профессор Кондратьев не выделялся ни высоким ростом, ни изысканными манерами, ни зычным голосом. На вид это был простецкий мужчина среднего роста с выдубленной инопланетными ветрами и ураганами кожей на лице. В руках его, огрубевших и мозолистых, как у простого землекопа, таилась недюжинная сила, о которой было трудно заподозрить человеку, мало с ним знакомому. Невзрачный внешний облик профессора совершенно не вязался с его внутренней сутью. Достаточно было поговорить с ним одну-две минуты, и мнение о нем кардинально менялось. Нет, это был не простак, привыкший к обществу грубых, вспыльчивых пионеров-поисковиков, готовых за лишний кред наняться в любую экспедицию и лететь хоть к черту на рога. Николай Аристархович умел не просто покорить собеседника широтой своих знаний, а и заворожить тонкими психологическими этюдами, которые, если вдуматься, помогали человеку не только понять самого Кондратьева, а и глубже познать самих себя. Да, профессор видел людей, с которыми общался, что называется, насквозь, и в этом не было и грана преувеличения.
Филатов, например, ощутил на себе влияние профессора с первых минут общения, когда только прибыл в лагерь экспедиции, разместившийся в довольно уютном местечке между тремя живописными холмами, сплошь покрытыми зарослями тропической растительности. Оттуда было рукой подать до океанского побережья, к которому вело узкое ущелье с петлявшей по нему горной речушкой, несшейся между высокими горами с изрядной скоростью.
– В этих горах мы кое-что обнаружили, – рассказал Кондратьев, вводя в курс дела вновь прибывшего сотрудника. – В свое время один спелеолог-любитель обследовал пещеры, о которых давно знают местные жители и считают их дьявольскими, поскольку оттуда часто не возвращаются люди. Но наш спелеолог вернулся и рассказал всем, что обнаружил глубоко в пещере настенные рисунки, изображавшие необычных животных. А дальше… Он утверждал, что они преследовали его.
– Ужас пещер. Явления далеко известные. В пещерах иногда возникают явственные галлюцинации.
– Мы тоже так думали. Произвели соответствующие исследования. Проверили при помощи гипнометодик… Нет, уважаемый, это все было в реальности. Я, честно говоря, заинтересовался Ботсваной и ее пещерами только после непосредственной встречи с тем самым спелеологом. Он вручил мне странные шарики, сделанные из неизвестного материала. Подобные шарики я находил в раскопках на планете Аравия, которой занимался длительное время. Этот факт и сподобил меня решиться на организацию экспедиции на Ботсвану…
Еще Кондратьев поведал Филатову о том, что терпеть не может людей спокойных и самоуверенных.
– Хочу сразу расставить точки над "и", чтобы между нами не было недомолвок и непонимания, – продолжал Кондратьев. – Я считаю, что Вселенная полна смысла и значения, доступных только пытливому, беспокойному уму. Только с такими людьми мне удается сработаться. Если вы собираетесь достичь чего-то в нашем деле, то поверьте в себя, в свое собственное маленькое "Я". Никакого самодовольства и самоуспокоенности!
Казалось, что профессор перепрыгивает с пятого на десятое, говоря то об одном, то о другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97