Карвен воздел руки к небу, и тут грянул гром сверкнула молния и хлынул проливной, необычайной силы дождь.
Мы стояли, не боясь грозы, не думая ни о чем. Мы отдавались стихии. С какой-то темной, дьявольской радостью… Ливень, подобного которому я давно не видывал, бил по погребальному костру, смывал прах, смешивая его с водой и землей. Пепелище исчезало на глазах. А потом вмиг все кончилось, и через несколько минут ничто не напоминало о туче. Небо вновь стало ясным и чистым, озаренным пламенем заката.
Вскоре я грелся у очага в большой комнате, где кроме меня присутствовали двое оставшихся в живых Мудрых.
- Погода как подгадала, - заметил я.
- Так всегда бывает. Когда уходит Мудрый, Тьма провожает его на новый круг, - пояснил Карвен.
Ужин проходил в полном молчании Тишину нарушал лишь стук о фарфор серебряных вилок и ножей… Аббат был, как обычно, невозмутим и холоден, а вот снисходительная улыбка и насмешливость Долкмена куда-то исчезли. Последние события сказались на нем далеко не лучшим образом. Он был даже как-то растерян.
Нарушил молчание Карвен. Стальным, безжизненным голосом, которым, по-моему, можно забивать гвозди в гроб, он произнес:
- Значит, Мудрых будет всего лишь трое. Правило соблюдено.
- О да, Карвен, - цинично улыбнулся я. - А ты так беспокоился.
- Мне не нравится все это, - покачал головой аббат. - Нас кто-то ведет за руку, как неразумных детей. Может быть, прямиком в пропасть. Что-то чуждое вторглось в эту тихую обитель.
- Вы не устали твердить одно и то же? - посмотрел я на него испытующе. - Я слышал это уже не раз, но пока не видел ни одного подтверждения этой безумной выдумке. Пока же я, Магистр Хаункас, вижу только желание прикончить друг друга, овладевшее высшими лицами в Ордене.
- Ты не видишь подтверждений? Цепь странных событий венчает чудесное прекращение бойни. Понятие, что все дело в Камне, но никто из нас, Мудрых, призванных вызывать силу Камня Золотой Звезды, не смог бы использовать его подобным образом.
- Напрасно, Карвен, говоря это, ты так подозрительно взираешь на меня, - я положил тяжелую серебряную вилку и потянулся к бокалу с красным, густым, как кровь, вином. - Тебе прекрасно известно, что я пока не обладаю властью над Камнем.
- Смерть, Магистр… Она пришла вместе с тобой, - прошептал брат Долкмен.
- Она была здесь всегда. Тут все пронизано ей. Это здание, люди - все соткано из смерти. А ты, Долкмен, Мудрый брат… Хм, тебе так хочется, чтобы все поскорее забыли, кто убил Лагута, - я потер руки. - Ведь поступок сей весьма тяжел. Или я ошибаюсь?
- И это говорит тот, по чьей милости пятнадцать лет назад отправились в долгий путь трое Мудрых! - взорвался наконец итальянец. - Ты прекрасно знаешь, что я лишь защищался. Моя душа тоже могла сейчас отправиться в долгий путь, но мне просто повезло!
Уверенности в Долкмене поубавилось. Он оправдывался! Сие вовсе не радовало меня, а, наоборот, даже где-то тревожило. Неизвестно, что ждать от потерявшего себя Долкмена Веселого.
- Так ли все просто, брат? - все-таки рискнул я завести его еще больше. - И насколько честны твои попытки выглядеть обычной жертвой?
- Ты хочешь сказать, что это я напал на Лагута, а не он на меня? - он сдержал ярость, и говорил вполне спокойно. - Это остроумно. Но остроумие более подходит для обольщения дам и совершенно не к месту в важной беседе между братьями.
- А может, это он защищался от козней брата своего? - продолжал я давить итальянца без жалости и передышки. - Ты же мастак на разные козни. В них ты почти так же искусен, как и в игре в шахматы.
- Ты не прав, Магистр. Сердцу моему больно от твоих несправедливых и даже чудовищных обвинений Ты переигрываешь, брат Не боишься ли ты? - слабая усмешка тронула его губы Это уже был не тот человек, что два дня назад, и угроза в его словах вряд ли могла сильно напугать. Что-то мне не нравилось во всем этом Вряд ли ночной бой мог служить причиной такой перемены в Долкмене. Нет, скорее всего это игра. Он не хочет, чтобы его продолжали принимать всерьез Он ждет, что я увижу в нем смятение и поспешу нанести удар. И ошибусь. Он сильно надеется на мою ошибку, но в чем?
- Почему я должен бояться? - Я решил подыграть ему и вложил в слова эти больше снисходительности. - Разве не ты…
- Хватит, - поднял руку аббат. - Рознь и интриги унесли жизнь одного из нас. Раздоры, недоверие и злость способны только погубить нас И если бы только нас. Ваша собачья грызня недостойна и противна не только мне, но и нашему делу Клянусь убить каждого, кого не вразумят мои слова. Кто из вас согласен со мной?
- Ты просто повторяешь мои слова, Карвен. Доверие и помощь! - воскликнул я.
- Твоими устами, Мудрый, говорит сама истина, - вторил мне Долкмен.
Но каков я! Как хорошо сказал: «доверие и по мощь…» А тем временем близится ночь Черной Луны, и к этому мигу тайных откровений и скрытых возможностей Долкмен должен умереть.
* * *
"… И воцарится власть Люциферова. Проснется спящий. Встанет из гроба мертвый. И рухнет Храм врагов его. И постыдно побегут враги его. А пред этим придет тот, кому суждено стать дланью Тьмы, и будет у него в руках Камень Силы. И встретят его недоверием и насмешками. И в день, когда Венера войдет в пятый дом, а Луна покроется тьмой, будет названо имя его - Кармагор. Содрогнутся враги перед делами его, и задрожат небеса, и страхом от имени этого наполнится Земля. Падет от его руки тот, кто на словах служит промыслу Трижды Проклятого и Трижды Вознесенного, но в душе неверен, а верные будут владеть всем и управлять по разумению своему и во имя Люцифера. И покрывало Тьмы распростерто будет над всеми землями и морями. И скажут люди:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111