Он мог бы смотреть в них всю свою жизнь. Когда они бывали вместе, дружески беседуя и делясь мыслями совсем как муж и жена, Берк испытывал полное удовлетворение.
– Берк? Ты снова где-то далеко.
Гришем вздрогнул, поняв, что погрузился в мир фантазий, в котором он был тем совершенством, каким она считала его. Но истинный герой не стал бы злоупотреблять ее ошибкой.
Берк сел рядом с Кэтрин на кровать, заскрипевшую под его тяжестью. Взяв ее руки, он сказал:
– Раз уж ты такого высокого мнения обо мне, значит, признаешь, что я буду тебе прекрасным мужем. Ты выйдешь за меня?
У Кэтрин сжалось сердце. Глядя в туманную глубину его глаз, она сознавала, что в Берке воплотились все качества мужчины ее мечты – сила, юмор, нежность и содержательность. Но он не будет принадлежать ей, не должен. Она не могла дать ему то, в чем он действительно нуждался. Семью.
– Берк, я…
Гришем приложил палец к ее губам.
– Прежде чем ты скажешь «нет», позволю себе заметить: как бы ни был красив Джилли-Грейндж, замок Торнуолд в сто раз прекраснее.
– Ты живешь в замке?
– Можно и так сказать. Дом построил мой прадед на месте разрушенного замка, и существующий большой зал сохранил старые каменные стены. – Его лицо раскраснелось от гордости. – Это место дышит историей, величием, не поддающимся описанию. Ты должна увидеть этот дом и убедиться сама.
Если бы она могла!
– Это звучит очень заманчиво.
– Ты не услышала и половины. Замок Торнуолд стоит на утесе у моря. Ночью слышно, как волны ударяются о берег. – Берк стал описывать песчаные берега, холмы среди зеленых речных долин и пустоши с блестящими озерцами воды и свободно гуляющим по ним ветром.
Кэтрин ловила каждое его слово. Она была бы счастлива жить и в лачуге – если бы стала его женой. Но это единственное, что не могло осуществиться.
Ее сердце разрывалось, она поднесла его руки к своим губам и нежно поцеловала.
– Ты оказываешь мне великую честь. Но есть причина, о которой ты не знаешь, иначе ты бы никогда не сделал мне предложения. Я пыталась сказать тебе об этом вчера, как раз перед тем как меня ранили.
– Это Альфред, не так ли? – резко спросил Берк. – Однажды ты сказала, что твоя единственная любовь умерла.
Кэтрин покачала головой:
– Я любила его, правда, но… – Она замолчала, ей хотелось высказать свои чувства, но в то же время нельзя было вселять в него ложную надежду. – Но дело совсем в другом.
– Что бы ты ни сказала, это не изменит моего решения, – настаивал Берк. – Но продолжай. Я слушаю.
Кэтрин опустила глаза. Его пальцы казались очень смуглыми на ее белой коже. Ей трудно было посмотреть ему в лицо.
– Я никогда не смогу родить тебе детей. Я бесплодна.
Каким коротким было это слово – «бесплодна». Но в тишине спальни оно прозвучало как проклятие.
Она ждала, когда Берк с отвращением отшатнется от нее. Но он взял Кэтрин за подбородок и посмотрел в глаза:
– Ты была беременна, по крайней мере один раз, не так ли? Я помню, Альфред говорил, что у тебя был выкидыш.
– Да. – Она глубоко вздохнула, стараясь приглушить сердечную боль. – Помнишь, я рассказывала, как четыре года назад поехала в Лондон и стала свидетельницей вечеринки, которую ты устраивал для него?
– Как я мог забыть? Это чудо, что ты не отказалась говорить со мной.
– Я поехала в Лондон, чтобы сказать Альфреду, что жду ребенка. Но после того как увидела его со Стеллой Секстон, была так потрясена, что выбежала из дома прямо на улицу. На мостовую, где ехали кареты. – Она словно вновь услышала крик кучера, увидела вставшую на дыбы лошадь и почувствовала страшную боль в животе. Даже теперь при этом воспоминании ее глаза наполнились слезами. – Я потеряла ребенка. Доктор сказал, что я искалечена навеки.
В комнате стало тихо. Кэтрин подняла глаза и увидела, что Берк смотрит на нее.
– Шрам, – тихо проговорил он. – У тебя на животе.
– Это от лошадиного копыта.
Он неподвижно сидел на кровати. Затем наклонил голову и обхватил ее руками.
– Бог мой! Как ты должна ненавидеть меня!
– Нет! – Дрожа от бушевавших в ней чувств, Кэтрин погладила щеку Берка. – Это был несчастный случай. Никто не хотел этого. Я виновата не меньше других в том, что не предупредила Альфреда о своем приезде.
Берка, казалось, это не убедило. Он встал и заходил по комнате.
– Этот доктор, он был надежный человек?
– Самый лучший в Лондоне. И он не ошибся. За три года я так и не забеременела.
– Да и как ты могла? – Берк с неожиданной яростью ударил кулаком по спинке кровати. – Альфред проводил почти все время в Лондоне. Ты оставалась одна на целые недели. Но у нас, Кэтрин, такого не будет.
Неужели он все еще хочет жениться на ней? Она сжала пальцы, лежавшие на коленях.
– Ты тоже будешь ездить в Лондон.
– Если и буду, то вместе с тобой. Мы за всю нашу жизнь не проведем и одной ночи в разлуке. Если есть хотя бы малейший шанс иметь ребенка, я хочу использовать его.
Кэтрин понимала его неверие; она сама с такой же решимостью хотела доказать, что доктор ошибался. Она помнила, как каждый раз, когда Альфред приходил к ней в постель, вспыхивала надежда, а затем снова наступало горькое разочарование.
И вот та же надежда вспыхнула вновь. Невольно она чувствовала, как просыпаются мечты, спавшие так глубоко, что, казалось они никогда не вернутся. Мечта о муже, семье, ребенке у ее груди. Ребенке с черными волосами и смеющимися серыми глазами.
Берк заслуживал сына: шаловливого мальчишку, чтобы воспитывать его, как это было с Питером Гаппи. И красивую дочь, чтобы смотреть на нее с гордым блеском в глазах. Целое семейство, чтобы дарить ему любовь, которой он был лишен в своей юности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97