Кукси сильно привязан к пятилетнему сыну хозяина, с которым готов играть часами, да и к другим членам семьи относится весьма дружелюбно. Только с престарелой бабушкой у них взаимная антипатия. Всякий раз, когда малыш подходил к попугаю, чтобы затеять очередную возню, бабушка возмущенно требует, чтобы мальчик не трогал руками эту гадкую птицу. Обычно Кукси терпеливо сносил оскорбления, но однажды не выдержал и отпарировал: «Обезьяна!», — хотя никто специально не учил его этому слову. Так в семье называли сынишку, когда, расшалившись, он начинал кого-то дразнить. Со стороны может показаться, что новое слово использовано попугаем вполне сознательно, хотя это, конечно, не так.Ленинградский натуралист и писатель А. Батуев рассказал несколько забавных историй из жизни своих попугаев. Старый степенный попугай жако, давно разучившийся летать, подружился с самкой сенегальского попугая. Утром, как только открывали дверцы птичьих апартаментов, краснохвостый кавалер забирался на крышу своей клетки, и сюда же прилетала сенегалочка. Птицы нежно перебирали друг другу перышки и расточали другие нежности. Но женское сердце непостоянно. Вскоре сенегалочке надоедал ухажер, и она отправлялась в путешествие по комнате. Это приводило жако в отчание. Он начинал взволнованно бегать по клетке и кричать: «Иди домой, слышишь, иди домой!» Попугай знал более 50 слов, но из этого запаса выбрал те, что более всего подходили к данному случаю. Ведь то же самое говорили и ему, когда он не хотел идти в свою клетку.Другой случай из коллекции Батуева относится к желтохохлому какаду. Это была умная и отзывчивая птица. Когда его хозяйке случалось заплакать, он говорил ей нежным голосом: «Зачем расстраиваться?» О еще более курьезном эпизоде поведал орнитолог К.Н. Благосклонов. История касалась говорящего ворона. Птица была совершенно ручной, и ее свободу ничем не стесняли. Вернувшись с очередной прогулки домой, ворон стучал клювом в стекло и кричал: «Бабка! Открой!»Подобные забавные истории происходят и с каждым говорящим попугаем. На фоне обычной бессвязной птичьей болтовни они невольно обращают на себя внимание и надолго запоминаются. Но при всей кажущейся разумности птичьих реплик не возникает сомнений в том, что значение произносимых слов птицы не понимают. Ручной ворон, некогда живший в Ленинградском зоологическом саду, на вопрос: «Хочет ли Яша горошку?» — всегда отвечал: «Яше горошку». Эту же реплику он выдавал и при виде любимого лакомства, но не было случая, чтобы он, испытывая голод, сам, без внешнего стимула, обращался с такой просьбой к служителям зоопарка. Вообще не известно достоверных случаев, чтобы попугая удавалось научить просить есть или пить, когда птица ощущает жажду или проголодается. Специалистам пока непонятно, почему они этого не делают.Несмотря на обширность словарного запаса, на точность произношения и интонаций, на умение к месту подать свои реплики, никто не рискнет сказать о таких лингвистах, что они владеют человеческой речью. Устройство голосового аппарата позволяет попугаям быть талантливыми имитаторами, но у них в буквальном смысле недостает мозгов, чтобы использовать свои таланты для сознательного обмена информацией с хозяином. Таким образом, птицы оказались не способны ни создать свой собственный язык, сопоставимый по значению с человеческим, ни овладеть нашим языком. К сожалению, болтовня попугаев, привлекавшая пристальное внимание ученых средневековья и порой вызывавшая их растерянность, всего лишь обязьянничанье. О чем молчат дельфины Мы убедились, что язык животных — это далеко не человеческая речь, но само слово «язык» завораживает. Людям одиноко на нашей маленькой планете — хочется найти компаньона по разуму из числа других обитателей Земли.Около трех десятилетий назад американский нейрофизиолог и психиатр Дж. Лилли впервые непосредственно столкнулся с дельфинами и был очарован этими удивительными существами. На него глубокое впечатление произвел размер их мозга, близкий к человеческому, и разнообразие издаваемых дельфинами звуков. Понаблюдав за ними вволю и наслушавшись всевозможных «правдивых» историй, Лилли пришел к выводу, что дельфины по меньшей мере так же умны, как и люди, или даже значительно умнее нас. А раз так, решил ученый, значит у них тоже должен быть язык не хуже нашего и скорее всего — звуковой. Учитывая некоторую склонность дельфинов к звукоподражанию, Лилли предположил, что «интеллигенты моря» в качестве иностранного языка вполне могут овладеть английским.С этого момента Лилли стал усиленно пропагандировать идею поиска братьев по разуму. В 1961 году он опубликовал книгу «Человек и дельфин». Предпосланное ей предисловие он начал словами: «В течение ближайших 10—20 лет человечество наладит связь с представителями других биологических видов, то есть не с людьми, а с какими-то другими существами, возможно, не наземными, скорее всего морскими, но наверняка обладающими высоким уровнем умственного развития или даже интеллектом».В научных кругах США Дж. Лилли был известен как серьезный ученый. С его мнением привыкли считаться. Неудивительно, что широкая пресса отнеслась к его идеям контакта с братьями по разуму весьма одобрительно и в печати запестрели восторженные отзывы о книге. В водовороте сенсационных сообщений и хвалебных отзывов остались незамеченными немногочисленные академически выдержанные рецензии крупных специалистов в области поведения, лингвистики и биоакустики. Ажиотаж вокруг книги Лилли достиг такого масштаба, что спустя всего четыре года она была переведена на русский язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74