ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
У Джеммы пересохло во рту. Она старалась не думать о Хантере и его голой груди и занялась собственным ужином. Положила себе на тарелку несколько сочных ломтиков бекона и галеты, затем налила им обоим по чашке кофе из металлического котелка, стоявшего возле костра. Хотя она и пыталась целиком сосредоточиться на еде, все же никак не могла отделаться от мыслей о том, каково бы было по-настоящему поцеловаться с этим мужчиной, прикоснуться к нему руками, прижать ладонь к его сердцу и ощутить тепло его кожи.
Джемма припомнила поцелуй, который он подарил ей и «Бурде», вспомнила его нежные, мягкие губы, и ее бросило в жар. Это был опыт, который она определенно не отказалась бы повторить.
– О чем вы думаете? – спросил Хантер, набивая рот едой.
– Что? Ох! – Рука ее дрогнула, кофе выплеснулось из чашки, и Джемма невнятно пробормотала совсем не подобающее леди ругательство. – Я думала о поцелуях! – выпалила она не задумываясь.
Хантер поперхнулся, захрипел и так тяжело закашлялся, что Джемма, поставив на землю тарелку, рванулась к нему, чтобы похлопать его по спине. Но он, задыхаясь, замахал на нее руками, чтобы она вернулась на место.
– Мне показалось, вы сказали, что думали о поцелуях.
– Да, так и есть.
Хантер остолбенел. Медленно, начиная с шеи, яркий румянец стал расползаться по его лицу, пока не достиг линии волос. Он взглянул на свою мокрую рубашку, висевшую на кусте.
– Поцелуи, – тихо повторил он, обдумывая это слово, словно никогда не слышал его прежде.
– Монахини в монастыре…
– В Алжире?
Джемма поспешно уткнулась в тарелку.
– Да какая разница? Монахини в монастыре проводят много времени в беседах о различных плотских грехах. Полагаю, затем, чтобы мы, девушки, знали, чего следует избегать. Одна монахиня особенно много твердила о поцелуях и… ну, обо всем остальном. Так много, что иногда мы ни о чем другом не могли думать. Смертные грехи. Простительные прегрешения. Поцелуи, ведущие к смертному греху. Поцелуй, который больше чем поцелуй.
– Больше чем поцелуй?
– Поцелуй, который ведет к другим вольностям.
– К другим вольностям?
Хантер держал пустую тарелку на коленях. Его зеленые глаза потемнели, волосы слегка подсохли, светлые локоны поблескивали в свете костра. По его лицу было видно, что он ошеломлен. То ли делал вид, то ли действительно настолько был поражен ее словами, что теперь совершенно не представлял себе, как ему быть. Джемма даже поежилась под его пристальным взглядом.
– Вы сами знаете, – пожав плечами, сказала она, сжимая в пальцах тарелку.
– К вольностям, отличным от поцелуя? – Хантер поставил тарелку на песок, нагревшийся от костра.
– Да, к интимным вольностям, о которых не принято говорить вслух. К вольностям, о которых благовоспитанной леди не пристало даже думать, не то чтобы обсуждать за ужином.
– И что же, монахини описывали вам все эти вольности со знанием дела?
Джемма удивленно заморгала.
– Конечно, некоторые из них были вдовами. А некоторые даже падшими женщинами, которые, раскаявшись, оставили греховную жизнь и посвятили себя церкви. Уж они-то определенно знали, о чем говорят. – Джемму внезапно бросило в жар, и она неловко поежилась.
– Значит, сегодня за ужином, уплетая бекон с галетами, вы ни с того ни с сего задумались о поцелуях?
Не могла же она сказать ему правду и признаться, что вид его обнаженной груди породил в ее голове непристойные мысли. Что это он сам, расхаживая по лесу полуголым, повинен в том, что ее буйное воображение свернуло на столь опасный путь. Он буквально загнал ее в угол. Ей не оставалось ничего другого, как только нагло перейти в наступление.
– Скольких женщин вы целовали в своей жизни?
– Проводите исследование?
– Что-то вроде этого, – ответила Джемма.
– По правде сказать, мне непонятно, какое вам до этого дело?
– Никакого, просто мне любопытно. – Джемма почувствовала, что краснеет. Слава Богу, было достаточно темно!
– Я уже свое отцеловался, – заявил Хантер.
– Вы женаты? – тревожно спросила Джемма.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, я навсегда порвал с женщинами.
Глаза его потемнели. Джемма почти физически ощутила боль, вспыхнувшую в них, и ее романтическая отзывчивая душа наполнилась состраданием.
– Кто-то разбил вам сердце, – тихо сказала она.
– Нет, просто преподал мне жестокий урок. Но это только помогло мне понять, кто я такой на самом деле.
Утолив аппетит несколькими небольшими кусочками, Джемма задумчиво принялась собирать тарелки и чашки. Завтра утром она отнесет их к реке, где выполощет в спокойной воде, задерживающейся в тростниках. Она никак не могла выбросить из головы то, что ей только что сказал Хантер.
Он снова натянул рубашку, и Джемма почувствовала облегчение, словно дверь в комнату, полную темных, невысказанных секретов, была открыта слишком долго, лишая ее покоя. Однако она крайне удивилась, обнаружив, что испытывает досаду и разочарование, оттого что дверь эта снова захлопнулась.
Хантер растянулся на земле. Лицо он прикрыл шляпой, чтобы защитить глаза от света костра, поэтому Джемме были видны только его губы – превосходно очерченные, строгие и совершенно неотразимые. И незабываемо мягкие.
– Скольких женщин вам довелось целовать, вы помните? – спросила Джемма, прежде чем успела сообразить, что делает.
Хантер сдвинул шляпу на затылок и сердито уставился на нее.
– Вы с ума сошли?
– Нет, просто у меня очень богатое воображение. По крайней мере, монахини всегда так считали. – Джемма вздохнула, пытаясь представить себе женщину, осмелившуюся его бросить. – Очевидно, вы были влюблены, а ваша избранница оставила вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95