Ей очень хотелось принадлежать ему, стать ему настоящей женой. Но, размышляя о Корде, для которого теперь не секрет, как легко ее тело отвечает на его прикосновения, она впервые поняла: отдаться ему – значит подвергнуть себя опасности подарить сердце мужчине, который, может быть, так никогда и не научится отвечать любовью на любовь.
12
Корд стоял в тени банановых деревьев и наблюдал за деревушкой и населяющими ее рабами, которые занимались повседневными делами. Хотя ни один из них даже не замедлил шаг, чтобы посмотреть на него открыто, молодой человек чувствовал, что за ним следят десятки глаз – глаз тех, чьим хозяином он был по простому стечению жизненных обстоятельств.
Над его головой шелестели от легкого ветра широкие банановые листья. Совершенно голые смуглые детишки играли в грязи среди отходов, сваленных прямо возле сахарного заводика. Детишки разговаривали на смешном языке, который когда-то образовался из африканских наречий, соединившихся с английскими словами и словами карибских аборигенов. Корд легко вспомнил некоторые слова, которые выдавали происхождение этих рабов: ашанти, фанти, дагоман – названия языков и племен, давно перемешавшиеся и теперь употребляемые рабами для обозначения людей, которых привозили на острова, закованными в цепи.
С того места, где он стоял, Корд видел женщин, копошащихся на огородиках перед домами, где росли кукуруза, сладкий картофель и маниока. Неподалеку, на травяной подстилке под навесом сидели три женщины и плели корзины, а мужчина рядом с ними отмерял веревку нужной длины.
Корд был уверен, что его дед никогда не понял бы этого обычая карибских плантаторов – выделять рабам маленькие участки перед домом, где они могли бы выращивать собственный урожай и держать немного мелкого скота и домашней птицы. По воскресеньям рабам разрешалось свободно передвигаться по острову, вывозить излишки собственных продуктов на рынок, продавать их за деньги или обменивать на одежду и ром. Генри никогда бы не понял также стремление Корда поскорее привести в порядок все бумаги, чтобы предоставить рабам свободу. Это он намеревался сделать, как только приказчик отца вернется на остров.
Корд вышел из тени и пересек площадку перед заводом. Большой дом, стоящий прямо на вершине холма, был прекрасно отсюда виден, но, поскольку это было необходимо, он приказал себе на некоторое время выбросить из головы и поместье, и Селин. Несколько детишек прервали игру и подбежали к нему поближе, остальные застенчиво наблюдали издалека. Через несколько мгновений Корд заметил высокого, стройного мужчину лет тридцати, появившегося в дверном проеме хижины и направившегося прямо ему навстречу.
На мужчине были надеты голубые штаны из грубой ткани, обрезанные у колен. Хотя некоторые рабы по воскресным дням носили рубашки, этот был раздет по пояс. У негра была крепкая шея, мощные плечи и сильные руки. Лицо раба выражало сдержанное любопытство, но он даже не улыбнулся в знак приветствия.
– Вы Моро, хозяин Данстан-плейс. – Это прозвучало как утверждение, а не вопрос.
– Да, – подтвердил Корд.
– Я – Бобо. Старший бригадир, работаю на выпаривании тростникового сока.
– Моя тетя сказала, что с тех пор как уехал управляющий, вы следили за плантацией. – Корд внимательно наблюдал за Бобо. Ему хотелось произвести благоприятное впечатление на тех, кто здесь работает. И успех во многом зависел от того, как он поладит с этим человеком.
– За поместьем следила мисс Ада.
Корд не мог себе такого даже представить, но предпочел пока согласиться.
– А сколько здесь осталось рабов?
Бобо задрал голову и посмотрел на белое облако, плывущее по лазурному небу.
– Примерно сто двадцать. Разделенные на три бригады. Часть работает на сахаре, часть – на табаке и кукурузе, часть выращивает скот. Одна работает для мисс Ады в доме. Ее зовут Ганни. – Бобо снова окинул взглядом черных как уголь глаз фигуру Кордеро, внимательно изучая недавно прибывшего хозяина.
– Ты говоришь: табак и кукуруза?
Бобо кивнул:
– И крупный скот. И несколько лошадей. Корд скрестил руки на груди и оглянулся на возвышающийся на холме дом.
– Ты хочешь сказать, что моя тетушка настолько разнообразила виды работ?
– Я в этом ничего не понимаю. Но я говорю правду, вот и все.
– И вы ни от кого не получали помощи?
Бобо, не колеблясь ни секунды, отрицательно затряс головой:
– Никто не помогал.
– А я в Бэйтауне слышал, что все рабы разбежались.
– Может несколько. Примерно шесть. Очень давно, – добавил Бобо, пожимая плечами. – Большинству нравится жить в том месте, где они родились, где похоронены предки. Это ведь только остров. Куда же они пойдут?
– Мне хотелось бы, чтобы ты показал мне все хозяйство. Я хочу посмотреть, что… сделала… моя тетя.
Бобо начал с того, что повел Корда на сахарный завод, где прямо между тремя огромными зубчатыми валами пропускали тростник. Все было точно так, как помнил Корд, вплоть до глубоких борозд в земле, вытоптанных волами, которые приводили в движение мельницу.
В процессе производства темно-коричневый тростниковый сок стекал вниз между валами. По трубам его перекачивали в баки для перегонки, где очищали и выпаривали, превращая в сахар. Задача Бобо, отвечающего за перегонку, состояла в том, чтобы перекачивать только что отжатый сок из цистерны в первый медный котел, снять примеси, которые всплывают на поверхность, и оставшуюся жидкость разлить по медным емкостям.
Переходя во все меньший по объему, но более горячий сосуд, при непрекращающемся отделении примесей и выпаривании, сок становился густым и тягучим, приобретая темно-коричневый цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114