Пижонистый креол стрелял глазами из стороны в сторону и явно избегал взгляда девушки. Несмотря на то, что погода вовсе не располагала к этому, верхняя губа Жана покрылась бисеринками пота. Держался он, как обычно, весьма нахально, слишком самонадеянно для человека с бегающими, как у хорька, глазками. Она никогда не обращала особого внимания на Жана Перо, испорченного единственного сыночка из известной всему городу семьи, но у него всегда было полно денег, которые он не считая тратил, когда хотел получить совет Персы. Поэтому Селин взяла за правило обращаться с ним весьма вежливо.
Он остановился перед ней, оглянулся по сторонам и сказал:
– Я ходил к Персе, но… ее не оказалось в лавке, и я…
– Ты уверен? Ты входил внутрь? Ты звал ее?
Немного встревоженная и ничего не понимающая Селин направилась к дому. Жан заспешил за ней следом.
– Я входил, но ее там не было. Ваш сосед сказал, он, кажется, видел, что она пошла на чашечку кофе в дом напротив, но я не мог терять время на ее поиски.
Жан бросил на девушку внимательный взгляд, словно только что принял какое-то решение, и торопливо добавил:
– Я приходил к Персе за советом, Селин, но, может, ты сумеешь мне помочь. Я готов щедро заплатить.
Креол ускорил шаги, потому что Селин, не обращая на него внимания, быстро шла по направлению к дому. Перса редко выходила последнее время. Старой гадалке было почти шестьдесят, и за последние два года у нее так обострился ревматизм, что она с трудом передвигалась. Да и зрение ее потеряло былую остроту. Селин постоянно тревожилась о своей старушке.
Навстречу, держась за руки, шли Дьюрелы, молодая парочка, которой Селин когда-то продала одно из любовных снадобий Персы. За ними следовал раб с фонарем в руках. Они остановились и приветливо поздоровались с ней и Жаном, Селин вынуждена была снова задержаться. Как можно более коротко, но так, чтобы не показаться грубой, она поинтересовалась, как у них дела и как здоровье двух недавно родившихся малышей.
Несколько минут спустя, когда Дьюрелы, наконец, простились, пожелав им приятного вечера, Селин вновь заспешила к дому. Жан неотступно следовал за ней.
– Я готов заплатить тебе в два, даже в три раза больше, чем обычно за совет. Ты меня слушаешь, Селин? – Перо резко остановился, преграждая девушке путь.
– Не совсем. Я беспокоюсь, где может быть Перса?
– Может, она сплетничает с кем-нибудь из соседок…
– Сомневаюсь.
– Селин, будь добра…
В голосе молодого человека послышалось одновременно недовольство и отчаяние, и это заставило девушку остановиться. Она взяла корзинку за ручку обеими руками, покачивая перед собой тяжелой ношей и внимательно разглядывая спутника.
Выглядел Жан почти как обычно. На нем был аккуратный двубортный сюртук, высокая касторовая шляпа со слегка загнутыми вверх полями, подогнанные по фигуре узкие брюки со штрипками и короткие кожаные сапоги. Темные волосы юноши были тщательно уложены с помощью специального масла, а одежда безупречно чиста и отглажена. Если не принимать во внимание капельки пота над верхней губой, он являл собой образец непринужденности и спокойствия. И все-таки что-то в его поведении заставляло Селин нервничать.
– Я уверена, что Перса уже вернулась. Пойдем со мной, мы найдем ее дома. – Чтобы заставить его продолжить путь, она добавила: – Ты один из самых любимых ее клиентов, Жан.
– Именно поэтому ты не должна бы отказываться помочь мне прямо сейчас, Селин. Моя квартира всего в квартале отсюда. Ты меньше чем через час отправишься домой.
– Но ты ведь знаешь: у меня нет таких талантов, как у Персы. Я редко предсказываю будущее…
– Что бы ты ни сказала, это мне поможет.
Когда-то Перса говорила Селин, что дар ясновидения может быть не только бесценным сокровищем, но и проклятьем. Каждый раз, когда девушка открывала свой разум чужим мыслям, она видела только прошлое и никогда будущее. А клиенты редко желали, чтобы им напоминали о прошлом. Правда, однажды, когда Перса была очень сильно больна и не могла провести обещанный сеанс, она попросила Селин заменить ее и, читая мысли о прошлом, предсказать будущее. Селин отступила.
– Жан, послушай…
Он, казалось, был сильно огорчен, и Селин вдруг вспомнила, что за последние несколько месяцев молодой человек потратил целое состояние, оплачивая советы, которые давала ему Перса. Ее наставница очень рассердится, если она его обидит.
Жан нервно провел руками по волосам, стараясь еще больше пригладить их, и она заметила, как дрожат его пальцы. Прежде у Селин не было причин бояться этого человека, но сегодня он казался ей таким возбужденным, таким растерянным, что его поведение внушало ей опасения. Жан запустил руку в карман своего полосатого жилета и извлек оттуда две золотые монеты.
– Вот, пожалуйста… – Он протянул ей деньги.
Селин уставилась на золото. Его так легко получить! Трудно поверить, что кто-то готов столько заплатить за работу, не требующую почти никаких усилий. Она вспомнила о матери и о том, что ей приходилось выносить, чтобы хотя бы как-то прокормить их в Лондоне. Пяти лет от роду Селин уже знала, что означает слово «шлюха». Она почти забыла лицо Джейн Винтерс, но в памяти всегда жили стоны и вздохи, пронзительные вопли и побои – целая вереница мужчин, ласкающих мать каждый на свой манер.
Золото поблескивало на ладони Жана. Здесь было больше денег, чем Селин могла бы заработать за год, продавая снадобья Персы. Не давая себе передумать, Селин схватила монеты и засунула их за лиф платья. Она вернется домой с карманом полным Золота, и это, вероятно, остудит гнев Персы, даже если ей придется немного задержаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114