одни повыше, другие пониже.
Самые проворные поспешили забраться наверх и там поселились, прыгая по вершинам. А те, что остались внизу, держались поближе к земле и даже временами сходили с деревьев на землю. И вот что получилось из этого. Высшие дриопитеки прыгали по вершинам, выше которых прыгать было уже некуда, и это, с прискорбием нужно отметить, тормозило эволюционный процесс. А низшие - ходили по низам и даже иногда спускались на землю. Конечно, они не умели ходить по земле и по пути хватались на каждую палку, но, естественно, не в силу своей агрессивности, а в силу привычки хвататься за ветки у себя на деревьях. Все думали, что обезьяна взяла в руки палку, но это было не так: она только хотела ухватиться за ветку, потому что не научилась еще ходить по земле.
А когда она научилась... Вот теперь природа могла по-настоящему удивиться, потому что у нее на глазах низшие стали высшими, а высшие низшими. Низшие дриопитеки поднялись до человека, а высшие, которым некуда было подниматься, потому что они и без того достигли вершин, так навсегда и остались обезьянами.
Вот что означают для нас дороги, которые мы выбираем. Они помогают стать человеком, - в том случае, если мы выполняем следующие условия:
- выбираем себе дорогу, не гоняясь за крупным куском;
- не допускаем, чтобы жизнь проносилась мимо нас, как река, которая течет мимо оляпки (и над оляпкой, и под оляпкой);
- помним опыт домашних птиц: кто живет без полета, тот долго не живет;
- не боимся сами принять решение;
- задаем себе вопрос молоха: что ты с собой несешь? Если ничего не несешь, нечего пускаться в дорогу;
- не стремимся во что бы то ни стало забраться повыше, помним, что летающие лягушки летают только вниз, а дриопитеки, сидя на своих вершинах, так навсегда и остались обезьянами.
7. РОДНАЯ СТИХИЯ
По утверждению древних, мир составляют четыре стихии: земля, воздух, вода и огонь. Из них только в трех можно жить: ходить по земле, плыть по воде, летать по воздуху. И каждая из этих трех стихий для кого-то - родная стихия. Что касается огня, то он никому не родной, потому что в нем можно только умереть, а жить - невозможно.
Хотя - что такое невозможно? К счастью, это понятие растяжимое.
В Нижней Калифорнии есть Адская пещера, а в этой пещере - поистине адское озеро, с кипящей водой. Вокруг озера все мертво, а в самом озере кипят черепахи - вот у кого поистине кипучая жизнь! Здесь никто не упрекнет их в медлительности: попробуй промедлить, когда вокруг все так и кипит. И сам не заметишь, как сваришься.
Но черепахи-то не вареные, они живые, и дети у них живые - только вылупились, а уже вместе со всеми кипят. Да еще подбадривают друг дружку:
- Веселей кипи! Нечего прохлаждаться!
Некоторые до того научились прохлаждаться, что, наподобие рыбы даллии, буквально превращаются в лед, промерзают насквозь, так что им уже не страшны никакие морозы. Ведь страшны не морозы, страшна разница температур, а когда одинаково холодно - что внутри, что снаружи, - тогда безразлично, что делается вокруг. Вот к чему приводит привычка прохлаждаться: к равнодушию.
Черепахам из адского озера прохлаждаться некогда, а главное - негде: вокруг сплошной кипяток. И от этого кипятка все черепахи красные, как вареные раки. Но они-то не вареные, а живые, потому и живые, что кипят. Когда вокруг все кипит, попробуй не кипеть: в два счета сваришься.
Значит, и кипяток может быть родной стихией, если в нем, конечно, кипеть, а не прохлаждаться.
Но кипяток - это все же вода, пусть кипящая, но все же вода, а как жить, если нет воды? Казалось бы - невозможно.
В пустыне Намиб, восточное Атлантического океана, южнее реки Кунене, западнее озера Нгами, севернее водопада Ауграбис и знаменитой реки Оранжевой, - в пустыне Намиб никогда не бывает воды. Дождь обходит эту пустыню, направляясь в Атлантический океан, он спешит влиться в реку Кунене или низвергнуться водопадом Ауграбисом, он даже готов залечь озером Нгами - только бы обойти пустыню Намиб. Даже время, кажется, не течет в пустыне Намиб. Все, все, что течет, течет севернее, западнее, восточное и южнее. И ничто не растет в пустыне Намиб. И никто не живет в пустыне Намиб...
Кроме, конечно, жуков-чернотелок.
Как они живут? Трудно, конечно. Иногда ветер занесет сухую травинку, какой-нибудь сухой стебелек. Воду же приходится добывать самому, химическим способом. А химическая вода - это не вода Кунене и не вода водопада Ауграбиса.
Можно, конечно, пошутить, что чернотелки живут в черном теле, хотя тело у многих из них белое. Тело белое, но они в нем, можно сказать, не живут, потому что живут они в черном теле. А почему бы не пошутить, если живешь не в пустыне Намиб, а в каком-нибудь месте, подходящем для шуток?
Но если говорить серьезно, стоит задуматься: почему чернотелки живут в пустыне Намиб? Разве не лучше жить на реке Оранжевой и ходить смотреть на водопад Ауграбис? Это очень красиво. Когда смотришь на водопад, забываешь, что воду можно добывать химическим способом.
Но чернотелки живут в пустыне. Чем-то их держит пустыня эта, Намиб. Хоть и в черном теле, а все-таки держит.
Каждый ищет, где лучше, а находит - где хуже. Может, потому, что когда все ищут, где лучше, тогда там, где лучше, становится хуже всего? Может, для того, чтоб найти, где лучше, надо искать, где хуже?
- Худо тут! Худо тут!
Это излюбленный крик Удода.
Что и говорить, местность убогая: пустоши, скудная земля. Но если живешь на этой земле, можно найти и что-то хорошее. Другие птицы находят, и они поют о своей земле, воспевают ее...
Но, как говорится, в семье не без удода.
- Худо тут! Худо тут!
Пингвины живут во льдах, но они не жалуются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11