- воскликнул Ботинок. - Какие могут быть в наш век идеалы?
И он зашлепал дальше. Изящный Ботинок. Модный Ботинок. Без подошвы.
1963
ГИПС
Он мягкий, теплый, податливый, он так и просится в руки тех, кто может устроить его судьбу. В это время он даже не брезгует черной работой шпаклевкой.
Но вот он находит свою щель, пролазит в нее, устраивается прочно, удобно.
И сразу в характере его появляются новые черты: холодность, сухость и упрямая твердость.
1959
ЗОЛОТО
Кислород для жизни необходим, но без золота тоже прожить непросто. А на деле бывает как?
Когда дышится легко и с кислородом вроде бы все в порядке, чувствуется, что не хватает золота. А как привалит золото, - станет труднее дышать, и это значит - не хватает кислорода.
Ведь по химическим законам - самым древним законам земли - золото и кислород несоединимы.
1964
ОКРУЖЕНИЕ
Говорят, все зависит от окружения. Мол, какое у нас окружение, такими мы и вырастаем.
Но не всегда это так.
Вот у дырки, например, окружение может быть золотым, может быть бриллиантовым, а она все равно пустое место.
1982
ЧЕМОДАН
Я сказал Чемодану:
- Закрой глаза, я покажу тебе фокус.
Я взял ключик и помог Чемодану закрыть глаза. Чемодан не возражал: он уже привык, что с ним носятся.
В номере гостиницы, куда мы прибыли, уехав от дома за тысячу километров, я поставил Чемодан на стул и помог ему открыть глаза.
- Ну как?
- Ничего, - сказал Чемодан и, подумав, добавил: - Ничего особенного.
Тысяча километров, а он не увидел ничего особенного. Он просто попал из комнаты в комнату, проделав весь путь с закрытыми глазами.
Если бы Чемодан мог путешествовать с открытыми глазами! Он столько бы узнал, повидал массу интересного.
А потерял бы Чемодан совсем немного. Так, какие-то тряпки...
1961
ЧАСЫ, МИНУТЫ, СЕКУНДЫ
Часовая стрелка на семенных часах движется медленно-медленно.
Как дедушка.
Минутная стрелка движется побыстрей.
Как пана.
А самая маленькая стрелочка бегает быстро-быстро.
Как бегают маленькие.
Стрелка-дедушка показывает часы, стрелка-папа - минуты, а самая маленькая стрелочка - секунды, потому что она и секунды не может на месте посидеть.
Папа минуты не может на месте посидеть.
А дедушка сидит целый час. Для него часы пролетают так, как для других минуты и секунды.
Грустно дедушке, что для него так быстро пролетают часы, и чтоб отвлечь его от этих невеселых мыслей, у него то и дело спрашивают; который час?
Слышите, как?
Не которая минута.
Не которая секунда.
А который час.
Из уважения к дедушке.
1979
ОБЩИЙ РОД
У этого рода еще сохранились признаки женского, хотя ему все чаще приходится быть мужским.
Возьмите Трудягу. Целый день на работе, а там по хозяйству - и женские, и мужские дела. Давно уже не помнит Трудяга, как делятся женские и мужские обязанности: кто кому уступает место, кто кого пропускает вперед.
Умница диссертацию защищает. Не поймешь - он или она: по самую макушку сидит в своей диссертации. Смеется над Умницей Невежда (кстати, он смеется или она?); иной, мол, Тупица живет, горя не знаючи, а ты, Умница, ночей не спишь... Ты посмотри. Горемыка, как твой сосед Пройдоха живет! Как твой сосед Хапуга живет!
Действительно, посмотришь - руки опускаются. Не хочется диссертацию защищать.
Может, лучше прожить век Невеждой? Может, лучше прожить Ханжой, Пронырой, Продувной Бестией?
Попробуем ответить на этот вопрос. Вот вытащим Умницу из диссертации и все вместе ответим.
1978
СОРОКА-ВОРОНА КАШКУ ВАРИЛА...
Почему я, жаворонок, в чистом небе пою? Я бы с удовольствием пел где-нибудь в другом месте. На дереве, например. У нас отличные есть деревья, высокие, стройные. С такого дерева запеть - далеко слышно.
Так они что придумали? Я про наших птиц говорю. Разделили между собой все деревья, обсели, что называется, и пускают на них друг дружку по знакомству. Я тебя на свое, ты меня на свое.
Допустим, зяблик сидит на ольхе, а воробей на осине. Таи зачем ему, зяблику, пускать на ольху соловья? Он лучше пустит воробья: хоть воробей и не так хорошо поет, зато потом его, зяблика, к себе на осину пустит. И будет зяблик петь в двух местах: у себя на ольхе и у воробья на осине. А пустит еще дятла с акации - в на акации запоет.
А вы еще спрашиваете, потому у нас, вместо соловьиных трелей, сплошное чириканье. Они же все деревья обсели - не пробьешься.
Я тут недавно песенку сочинил. Наши говорят, с такой песней не стыдно и на тополь. Сунулся я на тополь - куда! Там уже свои чижики-пыжики, свои сороки-вороны.
- Не слишком ли, - спрашивают, - для вас высоко?
- Не слишком, - говорю, - я в небо поднимаюсь и выше.
- В небо - пожалуйста. А здесь все-таки дерево, солидная трибуна. Послушайте сначала, как другие поют.
Послушал я.
Знаете, как сорока-ворона кашу варила, деток кормила? Тому дала, тому дала, тому дала, тому дала, маленькому недостало. То же самое и у них. Они ведь, когда поют, больше про кашку думают, чем про песню. Где ж тут достанет маленьким - достало бы большим!
Наши говорят: одной кашкой сыт не будешь. Правильно говорят.
Обратите внимание: те, которые одной кашкой живут, никогда не бывают сытыми.
1982
ПАССАЖИР ЧИЖИК, ВЫЛЕТАЮЩИЙ ДО ХАРЬКОВА
(Рассказ зяблика)
Мы всегда недовольны. И то у нас не так, и это не по-хорошему. И не те птицы на деревьях поют, и не те, какие надо, наедаются досыта. А я вам так скажу: слишком хорошо живем. Чересчур хорошо живем, вот в чем главная причина.
Сижу я недавно в аэропорту. Смотрю, как самолеты взлетают и на землю садятся. Они, пока не взлетят, такие большие, а потом становятся маленькие. А те, которые садятся, наоборот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10