Такое большое, как Черное, Белое и Красное моря, вместе взятые. И все это зарыто на такой глубине - для чего, спрашивается? Зачем эта внешняя сухость, когда внутри у тебя моря? Чтобы казаться неприступней?
Но зачем?
Ведь даже те, у кого в глубине пустыня, стараются этого не показывать. А у Сахары такое богатство, и она его прячет от глаз.
Недавно в науке прошел слух, что Сахара движется к Атлантическому океану. То ли для того, чтобы самой ороситься, то ли для того, чтобы осушить океан? Чем грандиознее замыслы, тем их труднее понять, и пока еще трудно понять: зачем Сахара движется к океану?
Может, если ее поглубже копнуть... Пора уже, пора ее поглубже копнуть, чтобы сразу получить ответ на все вопросы.
ОБЫКНОВЕННОЕ ОЗЕРО ТИТИКАКА
Три тысячи восемьсот двенадцать метров над общепринятым уровнем - вот на какую высоту поднялось озеро Титикака. А когда поднимаешься на такую высоту...
Конечно, о тебе начинают поговаривать.
А собственно - почему не поговорить? Если маленькое озеро сумело подняться над своей водной стихией... Может быть, у него глубина? Может быть, несметные внутренние богатства?.. Тихий океан внизу. Атлантический внизу. А кто вверху? Озеро Титикака.
Легенды, легенды...
Титикака плавает в облаках легенд...
Вернее, плавало раньше, потому что со временем облака рассеиваются.
Прошло время, рассеялись облака, и мир увидел озеро Титикака.
Обыкновенное озеро Титикака на необыкновенной для озера высоте.
ПОТЕРПЕВШИЕ НА ЗЕМЛЕ
Облака рождаются в океане и терпят бедствие на земле, осыпаясь дождями, расшибаясь о камни и сухую земную твердь. И они высаживаются в какой-нибудь луже, как Робинзон на необитаемом острове, и плывут посреди грозной стихии, земли, попутным ручейком или попутной речушкой в большие попутные реки, а там - на родину, в океан.
А за ними вырастают леса, расцветают сады, оживает земля, напоенная влагой.
Если ж нет ничего попутного - ни рек, ни ручейков, - они уходят под землю. Они проходят сквозь землю, сквозь эту сухую твердь, и ничто не может их остановить: ведь они идут к своему океану. В подземной темноте, натыкаясь на камни и руды, они идут к своему океану - через многие километры, через суглинки, известняки и пески...
А над ними зеленеют поля и созревают колосья. И живет, и дышит над ними земля...
И они возвращаются в океан. Чтобы вторично родиться облаком, и в десятый, и в сотый раз родиться облаком в океане. И всякий раз терпеть бедствие на земле.
А она зеленеет, земля, расцветает и хорошеет, и плывут над ней облака, идущие с океана...
И все, что она имеет, все, чем земля хороша, сделали те, кто на ней потерпел бедствие...
ДВА ГОЛЬФСТРИМА
Гольфстрим, текущий с юга на север, и Гольфстрим, текущий с севера на юг, - это, по сути, два разных Гольфстрима.
Один из них, молодой и горячий, мчится с юга на север со скоростью девяти километров в час.
- Какой темперамент! - удивляются воды северных морей и теплеют от удивления, что вот, оказывается, и в наших широтах не все промерзло насквозь, есть еще у нас свои Гольфстримы!
А Гольфстрим течет. Сначала у самой поверхности, как это бывает у молодых и горячих, а потом все глубже и глубже... глубже и глубже...
И вот уже над ним два километра воды.
Течет Гольфстрим, а соседние воды его охлаждают:
- Куда ты спешишь, Гольфстрим? Чего горячишься? Пора бы тебе поостыть. Там, наверху, знаешь, какие льды? Их, Гольфстрим, не согреешь...
Гольфстрим уже и сам понимает, что их не согреешь. Теперь он все понимает - на такой глубине.
И он остывает. И поворачивает назад. Потому что когда остынешь, всегда поворачиваешь назад.
Теперь ему спешить некуда, и он движется с прохладцей. Полкилометра в час. На глубине почти в три километра.
А над ним, текущим с севера на юг, течет он, Гольфстрим, с юга на север. Молодой и горячий, со скоростью девяти километров в час.
И северные моря теплеют от удивления, что вот, оказывается, и в их широтах не все промерзло насквозь, есть еще у них свои Гольфстримы.
ВУЛКАНЫ
У вулканов много тепла, которое они спешат поскорей отдать и потому извергают его, обжигая, но не согревая...
Теплоту ведь тоже нужно уметь отдать. Чтобы благие порывы не стали стихийными бедствиями.
ПОДЗЕМНОЕ НЕБО
Подземные руды по-своему видят мир и рисуют его, не выходя из своих подземелий. На каждой травинке, на каждом цветке, до которого смогут из-под земли дотянуться. Это большое искусство - раскрасить лепестки так, чтобы они потом зацвели и заиграли на солнце, особенно если не видишь солнца и не видишь самих лепестков, да и красок своих - тоже не видишь...
У каждого металла свои краски и свои излюбленные цветы. Железо золотит листья полыни, молибден разрисовывает лепестки мака...
И, может быть, потому краски мира так хороши, что они созданы в недрах земли, и самое яркое небо - то, которое создано воображением подземелья.
ПОТОМКИ ПЕРВЫХ
Первый солнечный луч, открывший необитаемую планету Земля, оставил здесь большое потомство.
Огненный луч - от первых костров... Газовый луч... Электрический луч...
И наконец, луч лазера. Всесильный луч, который, по примеру своего далекого предка, может быть, проникнет на другие планеты.
И что оставит он там?
Хотелось бы - чтоб тоже лучи.
Лучи должны рождать только лучи, а не мрак, которого и без них достаточно в космосе.
РОЖДЕНИЕ СИЛЫ
Мягкое олово приобретает твердость в соединении с еще более мягким графитом.
Потому что когда видишь еще более слабого...
Часто силу рождает слабость. Слабость, которую хочется защитить.
Может быть, с этого началась история нашей планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14