— Мисс, — тихо сказал он, — милорд приказал проводить вас.— Я знаю дорогу. И ему известно, что я знаю. Какого черта вы тут делаете?— Милорд не желает, чтобы вы разгуливали по дому одна.— Нуда, разумеется. Ко мне будут приставать, могут даже соблазнить.Камердинер, казалось, не почувствовал иронии. Как будто она шла к графу для невинной беседы! Он повернулся, указывая путь.Уязвленная его сдержанностью, Лилиан не выдержала и спросила:— Итак, часто ли вам приходится сопровождать незамужних молодых леди в личные апартаменты лорда Уэстклифа?— Нет, мисс, — последовал невозмутимый ответ.— А вы бы сказали, если бы это было не так?— Нет, мисс, — сказал он все тем же тоном. Лилиан фыркнула.— Граф — хороший хозяин?— Прекрасный хозяин, мисс.— Ну, вы бы сказали то же самое, будь он людоедом.— Нет, мисс, тогда я бы сказал, что его можно терпеть. Когда я говорю, что он прекрасный хозяин, я называю вещи своими именами.Слова камердинера приободрили девушку.— А он разговаривает со слугами? Говорит «спасибо» и все такое?— Только когда это уместно, мисс.— То есть никогда?— Точнее, редко, мисс.Очевидно, ему больше не хотелось разговаривать. Теперь они шли молча. Вот и дверь комнаты Маркуса. Слуга подвел ее к порогу и осторожно поскреб в дверь кончиками пальцев.— К чему такая осторожность? — шепнула Лилиан. — Почему вы не стучите?— Графиня предпочитает, чтобы скреблись, а не стучали. Это не так расстраивает ее нервы.— Граф тоже настаивает, чтобы вы скреблись в его дверь?— Думаю, ему все равно, мисс.Лилиан задумчиво нахмурилась. Ей уже доводилось слышать, что в Англии слуги именно скребутся в дверь господ. Для американского уха это звучало странно. Как будто собака скребется лапой в дверь, чтобы ее впустили.Дверь распахнулась, и Лилиан смутилась, увидев смуглое лицо Маркуса. Он смотрел на нее совершенно бесстрастно, лишь глаза сияли.— Вы свободны, — сказал он камердинеру.Потом он протянул руки к Лилиан. Слуга исчез, а Лилиан переступила порог. «Какой же он красивый!» — подумала Лилиан. Резкие черты его лица в неярком свете лампы и отблесках пламени в камине немного смягчились. Он был без куртки. Белая рубашка открывала глазу треугольник гладкой смуглой кожи. У Лилиан даже мурашки пробежали по спине. Она вспомнила, как ласкала языком эту ямку в основании шеи… Лилиан боялась посмотреть на Маркуса. «Вдруг догадается, о чем я сейчас думаю?» Она отвела взгляд и сразу же почувствовала, как его тонкие пальцы погладили ее по щеке. Кончиком большого пальца он приподнял ее лицо.— Я так вас ждал! — признался он.Она улыбнулась, радуясь его прикосновениям.— За ужином вы ни разу не взглянули в мою сторону.— Я боялся.— Почему?— Один взгляд… и мне пришлось бы есть вас на второе.Ресницы Лилиан опустились. Маркус привлек ее еще ближе и погладил по спине. Ей вдруг стало тесно внутри тугого корсета, захотелось немедленно сбросить эту обузу. Она глубоко вздохнула и вдруг заметила, что в воздухе спальни плавает какой-то сладкий и пряный аромат.— Что это? — спросила она, принюхиваясь.— Корица и вино.Лилиан оглядела просторную спальню: высокая кровать на столбиках, у окна столик, на столике — блюдо под серебряной крышкой, сверху салфетка. Вот оттуда-то и шел чудесный запах. Она видела, как над блюдом поднимается пар. Заинтригованная, она посмотрела на Маркуса.— Идите и взгляните, — сказал он.Лилиан бросилась к столику, взялась за крышку, покрытую льняной салфеткой, и сняла ее. Воздух словно взорвался от пьянящего запаха. Лилиан засмеялась. На белом фарфоровом блюде пять ярко-красных груш с глянцевитой кожицей, вымоченных в вине, плавали в прозрачном янтарном соусе. Соус благоухал корицей и медом.— В тот раз я не смог достать для вас грушу из бутылки, — признался Маркус, стоя за ее спиной. — Примите эти взамен.Лилиан схватила ложку и опустила ее в мягкую грушу. Пропитанная вином, казалось, мякоть тает во рту. Насыщенный корицей мед щекотал нёбо. Она закрыла глаза от наслаждения. Маркус с улыбкой смотрел на нее, а потом обнял ладонями ее лицо и повернул к себе. В уголке губ Лилиан осталась блестящая капля меда. Наклонившись, он слизнул липкую каплю. От этой ласки по ее телу прошла волна болезненного восторга.— Прелесть! — шепнул он, целуя ее крепче.Кровь ее, казалось, закипает от раскаленных добела пузырьков. Ей захотелось поделиться с ним вкусом корицы и вина, и она принялась исследовать языком его рот. Он радостно ответил. Лилиан обвила руками его шею, прижимаясь к нему как можно теснее. «Какой он чудесный, как вкусен его поцелуй, такой свежий и сладкий. Как восхитительно прикосновение его сильного тела».— Я не могу дышать, — выдохнула вслух Лилиан.Ни слова не говоря, Маркус повернул ее спиной к себе и распустил шнуровку, опытной рукой он развязал кружевные завязки. Наконец Лилиан смогла вздохнуть полной грудью.— Почему вы так туго затягиваете корсет? — спросил он.— Иначе не налезет платье. Кроме того, мама говорит, англичанам нравятся осиные талии.Маркус фыркнул:— Англичане — очень практичный народ. Пусть женщины будут потолще, лишь бы не падали в обморок от нехватки воздуха.Он заметил, что рукав ее сорочки спустился, обнажив белое плечо. Маркус наклонился, чтобы коснуться его губами. От этой нежной ласки его губ она почувствовала, будто окунулась в нагретую солнцем прохладную воду…Ее пальцы запутались в его волосах. Лилиан так нравилось перебирать эти шелковистые пряди. Она беспокойно шевельнулась в его объятиях, когда он начал целовать ее шею.— Лилиан, — услышала она его хриплый голос. —Слишком рано. Я обещал вам… — Он замолчал, а потом быстро поцеловал ее за ухом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95