Она пальцем отмерила на треть от донышка.— Когда я начала, было вот так. Или так? Она грустно смотрела на бутылку.— А теперь осталась только груша!Она принялась трясти и вертеть бутылку. Груша тяжело шлепала по донышку.— Хочу ее съесть! — объявила она.— Это не едят. Она здесь просто для аромата. Лилиан, отдайте мне эту чертову бутылку!— Я ее съем. — С пьяной решимостью она принялась вытряхивать грушу из бутылки.— Это невозможно.— Невозможно? — фыркнула Лилиан, поворачиваясь к нему. — У вас полно слуг, которые могут ковырять мозги из телячьей головы, но они не в состоянии достать маленькую хорошенькую грушу из бутылки? Сомневаюсь. Пошлите за помощником дворецкого, просто свистните. Ах да, я забыла… вы же не умеете свистеть! — Ее глаза заметно сузились. — Как глупо! Ничего глупее не слышала. Все умеют свистеть! Я вас научу. Прямо сейчас. Сожмите губы. Вот так. Видите?Лилиан качнулась, и он схватил ее в объятия. Ее губы сложились очаровательным бантиком, и Маркус вдруг почувствовал, как душа наполняется теплом, переполняет радостью сердце и вдребезги разбивает старые оковы. Видит Бог, как он устал бороться с собой, сдерживая желание. Разве хватит сил сопротивляться столь могучему зову? Это все равно что перестать дышать.Взгляд Лилиан стал серьезен. Она явно была озадачена.— Нет, не так. Вот как!Бутылка упала на ковер. Она протянула руку и попыталась пальцами придать нужное положение его губам.— Опустите язык к зубам. Все дело в языке, правда! У вас прекрасно получится, если вы сумеете управлять языком.Ей пришлось замолчать, потому что он вдруг набросился на нее с жадными поцелуями.— Прекрасно получится свистеть, — сумела она закончить. — Милорд, я не могу разговаривать, когда вы…Он опять прильнул к ее губам, впитывая ее сладость с примесью аромата бренди.Она беспомощно прислонилась к нему, гладя его волосы. Дыхание согревало щеки, словно порывы ветерка. Чувственная волна охватила все его тело, и поцелуй стал глубже, настойчивей. Все эти дни он снова и снова переживал их встречу в саду бабочек. Вспоминал, какая нежная у нее кожа, как приятно провести по ней рукой. А какая маленькая нежная грудь, а какие сильные стройные ноги… Ему представлялось, как она обвивается вокруг него, царапая ногтями спину и стискивая коленями его бедра, а он в это время входит в нее… И гладкое, как шелк, тело становится влажным.Лилиан запрокинула голову назад, посмотрев на него удивленными глазами.— Лилиан, — шепнул он, — я так устал избегать вас, что больше не могу. За эти две недели я тысячу раз хотел подойти к вам. Мне приходилось сдерживаться из последних сил. Я все время говорил себе, что вы не для меня… — Он замолчал, потому что она вдруг беспокойно задвигалась и изогнула шею, пытаясь найти что-то на полу. — Не важно, что я… Лилиан, вы меня слушаете? Что вы там высматриваете, черт возьми?— Грушу. Я ее уронила… Ах, вот она!Она вырвалась из его рук и опустилась на четвереньки, шаря под креслом. Вытащив бутылку из-под бренди, Лилиан села на пол.— Лилиан, к черту грушу!— По-вашему, как ее туда затолкали? Она сунула палец в горлышко бутылки.— Я не понимаю, как можно было протолкнуть такую большую грушу сквозь это узкое горлышко!Маркус прикрыл глаза, пытаясь совладать с порывом страсти.— Бутылку вешают на дерево, завязь растет внутри.— Да, она растет… — сказал он сквозь зубы, — пока не созреет.Лилиан была поражена. Она держала бутылку, пихая палец все глубже и глубже…— Правда? Как здорово придумано! Груша в собственном маленьком… Ох, только не это!— Что такое? — спросил Маркус.— Палец застрял.Граф ошеломленно вытаращил глаза. Лилиан пыталась выдернуть палец из бутылки.— Не могу вытащить, — сообщила она.— Дергайте сильнее.— Больно! Кажется, палец распухает.— Я сказал, сильнее.— Не могу! Он и в самом деле застрял. Надо его чем-нибудь смазать. Тут поблизости нет никакого масла или жира?— Нет.— Совсем ничего?— Вам, вероятно, покажется странным, но мы не держим масло в библиотеке.Лилиан посмотрела на него снизу вверх.— Прежде чем вы начнете меня распекать, Уэстклиф, хочу напомнить, что я не первая, у кого палец застрял в горлышке бутылки. Такое часто случается, знаете ли.— Вот как? Вероятно, вы говорите об американцах. Ни разу не встречал англичанина с бутылкой на пальце. Даже пьяный англичанин такого не сделает.— Я не пьяная! Я всего лишь… Куда же вы?
— Оставайтесь здесь! — приказал Маркус, выскакивая из библиотеки. Пройдя немного дальше по коридору, он увидел горничную с ведром. В ведре были тряпки и банки с мастикой и воском.При появлении Уэстклифа темноволосая горничная застыла на месте. Очевидно, девушку испугала его суровая гримаса. Маркус силился вспомнить: «Как же ее зовут?»— Мэгги, — обратился он, — ты ведь Мэгги, да?— Да, милорд, — робко ответила девушка, опустив глаза.— В твоем ведре есть мыло или мастика?— Да, сэр, — сказала она смущенно, — экономка велела мне натереть стулья в бильярдной.— А из чего это делают? — перебил он ее. — Нет ли там едких ингредиентов? — Видя замешательство девушки, он пояснил: — Я имел в виду мастику.Ее глаза округлились. С чего бы хозяину интересоваться такими мелочами?— Из пчелиного воска, — неуверенно ответила она. — Еще лимонный сок, капля-другая масла.— И все?— Да, милорд.— Отлично. Я возьму мастику, с твоего позволения, — кивнул он, а совершенно сбитая с толку горничная сунула руку в ведро и вытащила баночку с желтым воскообразным составом.— Милорд, если вы хотите что-то натереть, я могу…— Это все, Мэгги, — сказал Маркус, забирая у нее банку. — Спасибо.Она присела в реверансе и удивленно посмотрела ему вслед, не веря собственным глазам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95