В конце концов, ни я, ни она не будем счастливы вместе.— Да, вы очень разные, — спокойно сказал Хант. Они посмотрели друг на друга. Что-то в этом взгляде заставило Маркуса вспомнить, что Хант — сын мясника, который волей случая выбился наверх и сумел сделать состояние из ничего.— Уверяю тебя, я отдаю себе отчет, с какими трудностями пришлось бы столкнуться мисс Боумен. Но что, если она с готовностью ответит на вызов? Если она согласится стать другой?— Не захочет.— Ты к ней несправедлив. Может, надо дать ей шанс попытаться?— К черту! Тоже мне, нашелся советчик.— Ты полагал, что я стану глупо поддакивать? — насмешливо спросил Хант. — Не лучше ли тогда обратиться за советом к человеку твоего класса?— При чем тут это? — отрезал Маркус. — Он и сам понимал, что все его доводы против Лилиан — простое упрямство, но ему очень не хотелось в этом признаваться.— Достаточно, — сказал Хант, вставая. — Этот спор ни о чем. Думаю, есть еще одна причина, почему ты решил от нее отказаться. Есть что-то еще, в чем ты не хочешь признаться даже самому себе. — Он задержался в дверях и бросил на Маркуса испытующий взгляд. — Учти, ею интересуется Сент-Винсент, и это вовсе не мимолетный интерес.Маркус возмутился:— Чепуха! Интерес Сент-Винсента к женщине ограничивается пределами ее спальни. По-другому он не может.— Может, и так. Но я слышал из надежного источника, что его отец распродает остатки имущества, что еще не заложено. Многие годы безумного расточительства и неразумных вложений истощили семейные сундуки. Скоро Сент-Винсент лишится годового содержания. Ему нужны деньги, а Боумены мечтают о титулованном зяте. Скорее всего они поладят.Хант сделал точно рассчитанную паузу и добавил:— Не знаю, подходит ли мисс Боумен на роль жены наследника громкого титула графини Уэстклиф, но женой Сент-Винсента она вполне может стать. Когда придет пора, он унаследует титул отца, и она станет герцогиней. К счастью для Боуменов, Сент-Винсента мало волнует вопрос происхождения их дочери.Маркус был взбешен и поражен одновременно.— Я поговорю с Боуменом, — прорычал он. — Я расскажу ему кое-что из прошлого Сент-Винсента. Он положит конец этой затее.— Разумеется, если только он захочет тебя слушать. Мне кажется, не захочет. Заполучить в зятья герцога, пусть и нищего, — не так-то плохо для мыловара из Нью-Йорка! Глава 16 Любому из обитателей Стоуни-Кросс-Парка, кто захотел бы понаблюдать, было очевидно, что за последние две недели лорд Уэстклиф и мисс Лилиан Боумен старательно избегают общества друг друга. Было также заметно, что лорд Сент-Винсент оказывает повышенное внимание этой девушке в череде балов, пикников и водных прогулок, заполнявших чудесные осенние дни в Гэмпшире.Лилиан и Дейзи проводили немало утренних часов в обществе графини Уэстклиф. Своими наставлениями старая леди пыталась привить аристократичные манеры двум американским барышням, но все было напрасно. Аристократы никогда не проявляют бурный восторг, а лишь сдержанный интерес; не говорят «родня», а скажут «родственники», они используют фразу «окажите любезность» чаще, чем вопрос «не могли бы вы?». Наконец, благородная дама никогда не станет высказываться напрямую, а предпочтет изящно намекнуть.Если графиня и выделяла кого-то из сестер, то, несомненно, Дейзи. В вопросах этикета она оказалась намного понятливее сестры. Лилиан почти не старалась сдержать презрительную усмешку, находя светские манеры бессмысленными. Какая разница, передать бутылку портвейна в руки или подвинуть ее по столу? Все равно бутылка попадет куда надо. Почему нельзя говорить о многих занимательных вещах? Отчего ходить полагается медленными шажками, если хочется идти быстрым шагом? С какой стати леди должна эхом повторять за джентльменом его мнение, вместо того чтобы высказать свое?Лилиан находила спасение только в обществе Сент-Винсента. Казалось, ему нет дела до ее манер или ошибок в речи. Его развлекала ее искренность. Виконт и сам был готов смеяться над всем и вся. Не избежал насмешек даже его отец, герцог Кингстонский. По словам Сент-Винсента, изнеженный герцог не умел насыпать зубной порошок на щетку или натянуть на чулок подвязку, потому что все это делал слуга. Лилиан смеялась. Тогда Сент-Винсент с показным ужасом принимался рассуждать о примитивной жизни, которую она была вынуждена вести в Америке. Бедняжке приходилось жить в доме с отвратительным номером на двери, самой причесываться или завязывать туфли. Сент-Винсент казался Лилиан обаятельнейшим из мужчин, но она интуитивно чувствовала, что под слоем мягкой учтивости таится совсем другой человек. Непроницаемый и твердый, этот человек, вероятно, мог быть холодным и жестоким. Или слишком предусмотрительным и осторожным. Лилиан догадывалась, что лучше не вникать, что же скрыто под этой элегантной оболочкой. Пусть остается прекрасным и загадочным, как сфинкс.— Сент-Винсенту нужно жениться на богатой наследнице, — сообщила однажды Аннабел. «Желтофиоли» сидели под деревом, делая наброски акварелью. — Мистер Хант сказал, что отец лорда Сент-Винсента, старый герцог, собирается лишить сына содержания, потому что у него совсем не осталось денег. Боюсь, он останется без наследства.— Что делать, если заканчиваются деньги? — спросила Дейзи. Ее карандаш проворно бегал по бумаге, заканчивая набросок пейзажа. — Сент-Винсенту придется продать поместья и собственность, когда он станет герцогом?— Бывает по-разному, — ответила Аннабел, поднимая опавший лист и любуясь прихотливым рисунком жилок на янтарной поверхности. — Если собственность, которую он унаследует, заложена, тогда ее не продать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95