– Не стоит.
Но теперь Люси было уже невозможно ввести в заблуждение безразличным тоном, которым он произнес эти слова. Дэймон мог сколько угодно стараться спрятать свои чувства, но она-то видела, с какой заботой и тревогой он нес Хита наверх, и теперь уже не сомневалась в его нежных чувствах и по отношению к ней самой.
– Я благодарна вам, – повторила она, желая выразить больше, чем обычную благодарность за все, что он сделал.
– Мне нужно возвращаться в редакцию.
– Может, перекусите или хотя бы выпьете кофе? – спросила она, вспомнив, что он пропустил обед. – Может быть, чаю?
– Спасибо, нет. У меня слишком много дел.
– Это же я постоянно слышу от Хита.
Ее замечание вызвало улыбку Дэймона.
– Должно быть, его страсть к работе заразительна.
Люси улыбнулась в ответ:
– Тогда будьте осторожны. Я не хочу, чтобы и вы свалились тоже.
– Нет. Пожалуйста, передайте ему привет и пожелание скорейшего выздоровления от меня, миссис Рэйн. И еще передайте, чтобы он не переживал за «Экзэминер». Я сохраню все в полном порядке до его возвращения.
– Я знаю, что он вам полностью доверяет.
– А вы?
Люси не могла с уверенностью сказать, почему он спросил ее об этом. Но у нее возникло подозрение, что он и сам не знал этого.
– Я тоже доверяю вам, – мягко сказала она. – Извините, мне нужно идти к Хиту. Соуэрс проводит вас.
Заинтригованная и смущенная, Люси стала подниматься вверх по лестнице, не оборачиваясь. Интуиция подсказывала, что ей нечего бояться Дэймона Редмонда. Но он обращался с ней с такой осторожной вежливостью, как будто боялся, что она может раскрыть ревностно охраняемую им тайну. Ненавязчиво он присутствовал при всем, что происходило в доме, заботясь обо всем, и оставался до тех пор, пока не убеждался в том, что он больше не понадобится.
Люси плохо спала в эту ночь, отзываясь на каждое движение Хита, просыпаясь несколько раз, чтобы уговорить его проглотить лекарство и тщательно укутать его в одеяла, потому что он все еще дрожал от холода. Уставшая от возбуждения и бессонной ночи, под утро она позволила себе недолгий сон. Она проснулась и, к своему ужасу, обнаружила, что все простыни были влажными от пота, а волосы Хита просто мокрыми. Намокший халат прилип к ее телу.
– Хит? – Она натянула на него все одеяла, стараясь хоть как-то согреть его до того, как сумеет поменять белье. Он покачал головой, густые ресницы поднялись, открывая прищуренные, охваченные горячечным огнем глаза.
– Нет, не надо, – бормотал он, делая усилие, чтобы сбросить одеяла. – Жарко. Нестерпимо жарко.
– Да, я знаю, – с нежностью проговорила она, кладя руку ему на лоб. Казалось, его кожа излучала жар, словно горящий уголь. – Лежи спокойно. Пожалуйста, не двигайся. Ради меня.
Он сказал что-то неразборчивое и, закрыв глаза, отвернулся от нее. К счастью, Бесс уже была когда-то замужем и сейчас не смущаясь помогала Люси ухаживать за больным. В ней удачно сочетались действенность и прагматизм. Люси была бесконечно благодарна ей за помощь.
– Доктор сказал, что это продлится не более двух дней, – сказала она горничной, в то время когда они входили в спальню, неся в руках свежее белье.
– Ну и хорошо, – ответила Бесс, с сомнением поглядывая на человека, лежавшего в кровати. Хит спал так, будто был без сознания.
– Тебе когда-нибудь приходилось ухаживать за своим мужем, когда он болел? – спросила Люси, побледневшая и расстроенная, но как-то необычно спокойная.
– Да, миссис Рэйн.
– Я предполагала, что на второй день лихорадка менее мучительна, чем в первый.
– Не всегда.
Когда глаза двух женщин встретились, Люси прочитала правду на лице своей горничной: у Хита болезнь протекала намного тяжелее.
– Я… я надеюсь, мне удастся покормить его бульоном чуть позже, – медленно сказала Люси, стараясь игнорировать внутренний голос, который твердил ей, что доктор ошибся и Хит был очень серьезно болен. «Нет, он пробудет в таком состоянии день или два, а потом начнет поправляться», – уговаривала она сама себя.
Но и на следующий день лихорадка не только не отступила, а стала еще сильнее. Теперь Хит уже лежал без сознания. Находясь в постоянном бреду, он то с ног до головы покрывался потом, то дрожал jot озноба. И Люси беспрестанно обтирала его, меняла простыни и давала лекарства. Она снова послала за доктором Эвансом, который на этот раз оставался много дольше, чем в первый. Он был удручен, когда, взяв ее под руку и отведя от кровати, сказал:
– Если так будет продолжаться и дальше, нам придется обложить его льдом. Температура слишком высокая. Это очень, очень опасно.
Обернув матрац клеенкой, они обложили его снегом и льдом. Но ничто не могло облегчить лихорадку.
Люси сидела подле Хита в темной комнате, неотрывно наблюдая за совершенно незнакомым человеком, который лежал перед ней. Он бредил, произносил бессмысленные фразы, с его губ срывались имена, незнакомые ей, его речь напоминала исповедь сумасшедшего. Этот человек, так сильно страдавший, которого била ужасная лихорадка, не был Хитом, ее златовласым голубоглазым мужем. И только в редкие и очень короткие моменты ей удавалось разглядеть в нем его самого. Но этих моментов было так мало! Она разговаривала с ним, но он не слышал ее. Он задавал вопросы, но не внимал ответам. Казалось, он вернулся в то далекое время, когда еще не знал ее, и с болью в сердце Люси осознала, что он еще ни разу не произнес ее имени.
Дэймон прислал женщину из своей прислуги, чтобы она помогала Люси ухаживать за Хитом. Но Люси редко отходила от его постели, ей не хотелось оставлять его надолго с незнакомым человеком. Она заставляла себя есть и спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120