– Когда мы поедем в Англию? Скоро?– Я.., нет, не скоро. Во всяком случае, пока не прибудет следующая партия товара из Нового Орлеана. А еще мне нужно будет заключить договор с одной французской фабрикой по производству шелка. А почему ты спрашиваешь?– Ведь мы не будем жить здесь вечно. Я просто хотела узнать, когда мы едем.– Думаю, недели через две-три.Розали кивнула.– Мне все равно.– Тебе плохо здесь? – спросил он, и тысячи ответов готовы были сорваться с ее языка."Нет. Да. Я была так счастлива несколько минут назад.Я радуюсь, когда ты улыбаешься мне и когда я вижу тебя утром после ночи, проведенной врозь, и когда ты смотришь на меня и пытаешься угадать мои мысли. Я так рада быть здесь, рядом с тобой. И я грущу, зная, как мы далеки друг от друга, это делает меня такой жалкой, такой несчастной".Опустив глаза, Розали молчала. Затем, вздохнув, повернулась и вышла из комнаты. Рэнд молча подошел к двери и растерянно смотрел ей вслед.На следующее утро Рэнд сказал Розали, что они, вероятно, опять отправятся в Кале, чтобы еще раз навестить Браммеля.Несмотря на неудобства долгого путешествия, Розали с нетерпением ждала этих приятно-растянутых, неспешных часов, проведенных с Бо, наполненных невинными сплетнями и чудесными рассказами. Зная, как щепетилен был Браммель в вопросах моды, Розали хотела выглядеть как можно лучше. Она тщательно уложила свои роскошные волосы и выбрала нежно-голубое платье.Все наряды от мадам Мирабе выглядели безупречно и прекрасно сидели на ней, но это платье, богато украшенное орнаментом из золотой и серебряной тесьмы, было особенно прелестным. Юбка на нем была отделана атласной лентой и большими миткалевыми воланами. Но проблема заключалась в том, что Розали требовался более узкий корсет, чтобы платье могло застегнуться. Отчаявшись сама справиться с этим, Розали вышла в гостиную.– Рэнд?Он тут же появился в дверях своей спальни.– Да?Глаза его быстро скользнули по ее серебряно-голубому наряду.– Какое волшебное платье! – сказал он, немного помолчав.– Да, но я никак не могу застегнуть его.Он улыбнулся.– Неужели я перекормил тебя?– Нет, просто этот дурацкий корсет почему-то не сходится…Рэнд молча улыбался.– Как же помочь тебе?Не говоря ни слова, она повернулась к нему спиной.Послышались легкие шаги, и она почувствовала, как Рэнд осторожно затягивает шнурки корсета. Розали с трудом перевела дыхание.– Кажется, достаточно, – сказал Рэнд с некоторым сомнением в голосе.Но Розали нетерпеливо покачала головой.– Я все равно не смогу застегнуть платье. Пожалуйста, затяни еще сильнее!Рэнд колебался. Затягивание тела в корсет казалось ему какой-то изощренной пыткой.– Может, наденешь другое платье? – неуверенно спросил он.– Если ты не хочешь, я попрошу помочь мне горничную.Пробормотав что-то невнятное, Рэнд снова принялся за дело. Талия Розали уменьшилась еще на один дюйм и выглядела теперь невероятно узкой.С усилием вздохнув несколько раз, Розали сказала:– Может быть, еще…– Нет, все. Иначе я сейчас возьму ножницы.Рэнд принялся застегивать платье.– Почему женщины так хотят вернуть эту моду, которая еще в прошлом веке была признана негодной?– Но ведь и мужчины иногда делают это. Вот, например, принц-регент.– Да, конечно, те, кто злоупотребляет вином и обильной пищей. Но тебе это совершенно ни к чему.– Откуда ты можешь знать?– Я видел тебя, – напомнил Рэнд, медля застегивать последние три пуговицы. – Это просто преступление изменять что-то в твоей внешности.Розали закрыла глаза. Горячая волна пробегала по телу, когда она чувствовала прикосновение его пальцев. Ей казалось, что это было в первый раз. Память о том лондонском утре была теперь отдаленной и неясной. Иногда Розали казалось, что это были два каких-то совершенно незнакомых ей человека и что она впервые встретилась с Рэндом только здесь, во Франции.Отбросив мечтания, Розали проговорила:– Это мнение знатока, и я, вероятно, должна быть польщена им.– Я не знаток, – тихо ответил Рэнд, глядя на нее.– Ты прав, слово "знаток" не совсем подходит к тебе, ведь оно подразумевает некоторое уважение к предмету.Ты, вероятно, просто любитель.Рэнд не понимал, почему она говорит это. Ему хотелось остановить ее, заткнуть ей рот.– Если это так, то у меня должны быть довольно странные мазохистские наклонности в отношении удовольствий.Розали повернулась и посмотрела ему в глаза.– У меня не очень большой опыт, но мне кажется, что если ты не уважаешь меня, то ты вообще не уважаешь женщин.– Будь это так, как ты говоришь, – жестко ответил Рэнд, – сейчас ты была бы со мной в постели независимо от твоих маленьких колючих шипов. Но я уважаю тебя.– Тогда я не понимаю, – проговорила она и замолчала, глядя на него. Как красив его чувственный рот! Как настойчивы были его губы, когда он целовал ее, какими нежными казались они, когда Рэнд касался ее лба!"Я, кажется, пропала", – думала Розали, понимая, что неравнодушна к нему.– Так чего ты не понимаешь?– Зачем ты сделал.., то, в Лондоне? – проговорила она с отчаянием в голосе.Холодность Рэнда мгновенно исчезла. Он искал ответ, но не знал, как объяснить ей мир, в ко тором он рос, не зная доброты и сострадания, и он хорошо усвоил его жестокие уроки. Один из них состоял в том, что удовольствие – главное в жизни. Это был своего рода условный рефлекс: если у тебя есть какая-нибудь потребность, твое дело удовлетворить ее независимо от последствий. Но благодаря ей он изменился и чувствовал теперь свою вину и свое раскаяние.– Я не знал тебя тогда… Все, что я понимал, это… О, Розали, ты была так красива, и ты появилась как раз в тот момент, когда мне нужна была женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88