– Не важно, что соединило вас, я уверена, что месье нисколько не жалеет об этом.– Я не знаю. Мне так трудно понять его.– О, тут я с вами полностью согласна, – сказала мадам Квине. – Но он не кажется светским львом.Розали улыбнулась. В то время во Франции считалось чрезвычайно модным подражание Байрону: разочарованный взгляд, длинные волосы, бледные лица, а Рэнд далек был от всего этого модного маскарада.– Мадам.., можно мне быть откровенной с вами?– Ну конечно же, я так ценю искренность!– Скажите, что вы думаете о наших отношениях с месье де Беркли? Вы, вероятно, осуждаете меня?– Ну что вы, как можно! Во Франции это вообще в порядке вещей…– Но он никогда не женится на мне.– Ну-ну, успокойтесь, дорогая! Знаете, после первого года супружества муж и жена почти не бывают вместе. У них разные друзья, разные занятия и даже дома другие.Такая любовь, как ваша, уважаема и прекрасна, люди должны обмениваться сердцами, а не кольцами.Помолчав немного, Розали спросила:– А как же мораль?– Мораль? – задумчиво произнесла мадам Квине. – У меня с ней уговор – никогда не беру ее с собой в постель.Конечно, ее слова звучали убедительно. "Но неужели это все, чего можно ждать от любви? – печально думала Розали. – Быть содержанкой, терпеть ненависть его жены и насмешки его приятелей. Как это грустно!" Она сама хотела строить свою жизнь. Но кто же захочет взять в жены ее, бедную падшую горничную? Глава 5 Ты была моей когда-то. Так давно, что я забыл когда. Но вот вслед за ласточкой взор твой скользнул. Упала вуаль, И я узнал тебя… Данте Габриель Россетти
Около трех часов пополудни Аннет Квине возвратилась домой из школы. Она была тихим и мечтательным ребенком, очень способным к музыке. Аннет подолгу играла на рояле, а Розали, тихо сидя в маленьком танцевальном зале, часами с упоением слушала ее. Аккорды романтической, терпко-сладкой мелодии наполняли комнату, звенели в высоких канделябрах и, словно невидимый дождь, падали с высоты вниз. Розали не могла противиться их томному призывному звучанию. Она встала и закружилась в медленном танце. Тончайшая ткань бело-голубых юбок изящно окутывала ее стан, волосы пышными прядями падали на плечи. И вдруг посреди этого восторженного кружения она заметила, что за ней наблюдают чьи-то внимательные глаза.Затаив дыхание, в дверях стоял Рэнд. Никогда не видел он ничего более прелестного, чем это юное неудержимое веселье.Но Розали вдруг остановилась, глядя на него сияющими, пронзительно-синими глазами. Сердце ее трепетало.– Рэнд!Подхватив свои легкие муслиновые юбки, она подбежала к нему, казалось, еще мгновение, и она бросится в его объятия.Но, не добежав двух шагов, она в нерешительности остановилась с пылающим лицом и смущенным взглядом.Рэнда пронзило странное ощущение утраты, он почти держал ее в своих объятиях, он знал теперь, что время, проведенное вдали от нее, не уменьшило его влечения. Он всегда будет хотеть ее, пока живет и дышит.– Здравствуй, – сказал он, нежность и едва различимая мягкость звучали в его голосе.Розали жадно смотрела на него. Высокий, сильный, одетый в длинные ботфорты, кожаные брюки, белоснежную рубашку и изящный сюртук, казалось, он в любую минуту готов был бесстрашно отразить все проявления жестокого мира, защитить ее от любого несчастья. Радость от возможности снова видеть его была сродни радости человека, утоляющего голод после долгого и строгого поста.– Как твои дела? Все прошло успешно? – спросила она, и Рэнд улыбнулся.– В общем, да. Земля продана по отличной цене, остался только дом, но и на него уже есть покупатели."Что с ним? Неужели он изменился? – подумалось Розали. – Он такой открытый, незащищенный, спокойный. Его притягательность стала теперь значительно ярче, сильнее".– Ты танцевала вальс, – сказал Рэнд, торопливо ища какую-нибудь причину, чтобы задержать ее. – Скандальное поведение, между прочим.– Но я не знала, что кто-то смотрит на меня, – смущенно проговорила Розали.– А как насчет сообщника? – спросил он и, прежде чем Розали успела ответить, взял ее за руку и увлек на середину зала. Музыка окутывала их – соблазнительная, настойчивая, замысловато-прекрасная.– У нас не получится, – смеясь, протестовала Розали, безуспешно пытаясь освободить руку.– Почему же? Ты хотела танцевать, не так ли?– Потому… – волнение охватило Розали, когда рука Рэнда легко коснулась ее талии. – Потому что это небезопасно для твоих ног. Я еще никогда не танцевала с настоящим партнером.Рэнд тихо рассмеялся.– Ну хорошо, если попытка не удастся, мы оставим эту затею, – сказал он, осторожно и нежно ведя ее в танце.Он был таким восхитительным партнером, что с ним просто невозможно было ошибиться. Розали зачарованно и покорно повторяла медленные движения, пока наконец полностью не доверилась его воле.Глаза Рэнда неуловимо отражали все бесчисленные оттенки от зеленоватого до янтарно-золотого, и Розали не в силах была отвести от них свой взгляд.– Ну как, все хорошо? – спросил он, и Розали молча кивнула. Танец с ним обернулся одним из самых упоительных соблазнов, которые она испытала в своей жизни.Это были почти объятия, дозволенные, впрочем, снисходительной французской моралью, извинительный предлог для прикосновений и переплетенных пальцев. Их тела время от времени даже касались друг друга, и в эти мгновения огонь обжигал Розали.– Тебе позволяли учиться танцевать вальс? – спросил Рэнд, слегка улыбнувшись.Несмотря на то что во Франции этот танец давно был известен, в Англии его все еще считали слишком вольным.Из-за шокирующей близости партнеров он был признан вульгарным и безнравственным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88