– Нет… но и нельзя сказать, что несчастлива.Адам сел рядом, устремив на нее полные меланхолии карие глаза. Глубоко вздохнув, он сказал:– Я много думал о вас после нашего последнего разговора. Есть еще кое-что, о чем я хотел бы вам рассказать, но в то время это было не к месту. Тогда я мог думать лишь о том, чтобы вы узнали правду о своем муже. О том, как он встал между нами Однако я не решался увидеть вас, прежде чем вы успеете поразмыслить обо всем.– О, я много размышляла о том, что вы мне рассказали, – мрачно подтвердила Эмма. – Я высказала Николаю все, что думаю о его пристрастии управлять людскими судьбами.– Он погубил наши с вами жизни, Эм. Я женат на нелюбимой женщине. Казалось, мне тогда оставалось только это. Я знал, что вас мне не получить, слишком велико было противодействие вашей семьи и Николая. Поэтому, когда я встретил Шарлотту…– Пожалуйста… – перебила его Эмма. Она подняла руку, чтобы остановить его, испытывая неловкость от подобной откровенности. – Я не хочу о ней говорить.– Разумеется. Но позвольте по крайней мере сказать вам, что мы несчастливы оба, Шарлотта и я. Мы не подходим друг другу. Совсем не так, как было у нас с вами. – Взволнованный Адам нетерпеливо запустил пальцы в свои шелковистые темные локоны, растрепав безупречную прическу. Голос его почти срывался на крик, глаза блестели лихорадочным блеском, весь вид его был совершенно непривычен для Эммы. – Я не перестаю думать о том, что могло быть у нас, – без обиняков заключил он. – Вы когда-нибудь представляли себе, как бы все было, если бы мы поженились с вами?– Раньше я часто думала об этом, – призналась она. – Но в последнее время… Нет, по-моему, я не могу позволять себе подобные мысли.– А я не могу не думать о том, чего меня лишили. Ваш муж проник в нашу жизнь и отнял у меня все, чего я хотел. Я воображал себе чудовищные муки и унижения, на которые мечтал его обречь… – Он ошеломленно смолк, так как Эмма расхохоталась.– Извините. – Она попыталась сдержать свое неуместное веселье. – Просто… вы не первый и не единственный, поверьте! Полагаю, что почти все, кто знаком с Николаем, чувствуют то же.– Я не нахожу это забавным, – с достоинством проговорил Адам, и на скулах у него вспыхнули алые пятна. Эмма посерьезнела, но смех еще рвался из ее груди.– Вы правы, – с трудом удалось ей выговорить. – Николай – абсолютный негодяй.– Для меня пытка представлять вас с ним… Как, должно быть, он издевается над вами! Как, например, он вас унизил, навязав вам своего внебрачного сына…– Нет, – быстро отозвалась она. – Это я захотела, чтобы Джейк жил здесь, с нами. Я люблю этого мальчика… и Николай тоже. – Она приумолкла, вдруг осознав до глубины души правду своих слов. – Я считала, что Николай не способен любить кого бы то ни было, – продолжала она с удивлением в голосе, – но он обожает своего сына. Или Николай переменился, или… в нем есть что-то, чего я ранее не замечала. В любом случае – он самый заботливый отец, какого я когда-либо видела… за исключением собственного.– Ваш отец?! – возмутился Адам. – Вы сейчас говорите о двух людях, которые приложили все силы, чтобы нас разлучить! Властные и хитрые, они стремятся всех вокруг себя держать под контролем! – Он схватил ее руку и отчаянно стиснул. – Эм, дорогая, разве вы не помните, как все было между нами? Мы так сильно любили друг друга, и нас разлучили эти двое ради своей эгоистической привязанности к вам. И сделали это с такой бездумной легкостью… – С раздраженным вздохом он оборвал себя на полуслове.– Да, – согласилась Эмма. – Но почему это оказалось так легко? Если бы мы в самом деле любили друг друга, разве им это удалось бы?Они замолчали, вспоминая те дни.Эмма, говоря о прошлом, не испытала ожидаемой боли. Ни сердечных мук, ни тоски. К ее удивлению, эти воспоминания даже помогли ей избавиться от чувства горечи и обиды. Еще более удивительным представлялось то, что Адам утратил волшебный блеск и очарование, какими был окутан в ее памяти. Он выглядел совсем не таким красивым и не таким безупречным, как ей казалось. По правде говоря, он был в некотором роде довольно средним, обычным… Это открытие очень ее озадачило. Адам больше не заставлял ее сердце трепетать от радости, не наполнял душу пьянящим восторгом.«Я больше не хочу его так, как хотела когда-то», – подумала она.– Вы стали такой красивой, – пробормотал он, разглядывая ее, – такой царственной и элегантной.– Я ничуть не изменилась, – смущенно откликнулась она.– Нет, изменились. В вас была трогательная застенчивость, такое выражение глаз, словно вы хотите спрятаться от остального мира. Теперь этот взгляд исчез. Вы стали такой… лощеной… уверенной в себе… неприступной.Эмма сморщила нос и засмеялась:– Неприступной? Такое определение скорее подошло бы горной вершине или военному кораблю!Адам ответил ей улыбкой.– Вы – как расцветшая роза. Такое определение больше вам нравится?– Гораздо больше.Он, казалось, наслаждался каждой проведенной с ней минутой.– Боже мой, как нам хорошо вместе! Мы смеемся, беседуем, – рассуждал он, – так, как бывало раньше. Вы помните, как это было? Сколько радости приносили нам наши встречи! Я никогда, не чувствовал себя таким счастливым, как тогда.– Давайте взглянем на прошлое честно и открыто, – твердо произнесла Эмма, глядя ему в глаза. – Если бы за мной не давали большого приданого, вы никогда бы мной не заинтересовались.– Прежде всего мне были нужны вы! Если к тому же у вас оказывалось большое приданое, тем лучше. Разве это так уж плохо – желать денег и тех преимуществ, которые они несут с собой: комфорта и уверенности в будущем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108