– Этого я не говорил, – поспешил возразить Адам. Лицо Николая осталось невозмутимым, но в голосе прозвучало презрение:– Сезон вскоре закончится. Как обычно, за бортом останется несколько богатых невест, недостаточно приглядных, чтобы найти себе мужа. Они с радостью осчастливят вас своими пухлыми ручками. Если вам нужны деньги, женитесь на одной из них. Но держитесь подальше от Эммы Стоукхерст.– Черта с два я вас послушаюсь! – Подбородок Адама задрожал то ли от гнева, то ли от страха, то ли от взрывчатой смеси того и другого. – Я собираюсь попытать счастья с Эммой. Я, видите ли, люблю ее. А теперь убирайтесь из моего дома и никогда не возвращайтесь.Губы Николая искривились в леденящей усмешке. Как бы убедительно ни играл Милбэнк свою роль, Николай видел насквозь все его притворство и фальшь.– Думаю, вы меня не вполне поняли, – почти промурлыкал он.– Если вы пытаетесь меня запугать…– Я не оставляю вам выбора в отношении Эммы. Никаких визитов, никакой переписки, никаких тайных свиданий! Если вы попытаетесь увидеться с ней, вы причините себе ненужные мучения.– Так вы мне угрожаете?Всякие следы насмешки исчезли с лица Николая. С беспощадной суровостью он ответил:– Обещаю превратить вашу жизнь в такой ад, что вы проклянете свою мать за то, что она вас на свет родила.Казалось, воздух в комнате сгущался из-за исходивших от хозяина досады и неудовлетворенности. Спокойно выжидая, Николай с наслаждением наблюдал за очевидной внутренней борьбой Милбэнка между страхом и алчностью. Милбэнк был трусливым шакалом: он жаждал заполучить Эмму вместе с ее деньгами, но не хотел рисковать своей безопасностью.Кровь бросилась Милбэнку в лицо.– Я много слышал насчет разрушенных вами судеб. Наслышан о вашей жестокости… и свирепости. Если вы осмелитесь причинить вред Эмме, я вас убью!– Никому не будет причинено никакого вреда, пока вы будете следовать моим пожеланиям.– Зачем вам это? – хрипло произнес Милбэнк. – Каковы ваши намерения насчет Эммы? Я имею право знать!– Во всем, что касается Эммы Стоукхерст, у вас больше нет никаких прав. – Николай поклонился с изысканной грацией и удалился, оставив дрожащего от ярости Адама Милбэнка в полной растерянности. * * * Весело насвистывая, Эмма вошла в холл лондонского дома Стоукхерстов, расположенного на берегу Темзы. Июньское утро выдалось прохладным, и верховая прогулка по Гайд-парку взбодрила и доставила ей удовольствие, хотя ее лошадь, красивая, но нервная двухлетка, была почти неуправляема. Раскрасневшаяся от быстрой езды, Эмма, едва войдя в холл, на ходу расстегнула короткий жакет амазонки.– Мисс Эмма! – Дворецкий подал ей на серебряном подносе запечатанное письмо. – Оно пришло совсем недавно.– Спасибо, Сеймур. Любопытно, от кого… – Она смолкла, узнав мелкий, идеально ровный почерк. Письмо было от Адама. Сердце девушки от волнения забилось чаще, и она быстро взглянула на дворецкого. – Папа или Тася знают о нем?– Никто из них его не видел, – признался тот. Эмма улыбнулась ему самой обаятельной улыбкой:– Не думаю, что есть необходимость сообщать им об этом. Не правда ли?– Мисс Эмма, если вы просите меня обмануть их…– Сеймур, ради всего святого, я не прошу вас лгать кому-либо. Просто не упоминайте об этом, пока вас не спросят. Ладно?Он еле слышно вздохнул:– Да, мисс.– Вы чудный, замечательный человек! – Эмма обвила руками потрясенного дворецкого, на миг крепко сжав его в объятиях, и помчалась наверх, в свою комнату, чтобы поскорее в уединении прочитать письмо.Она заперла дверь на ключ и бросилась на постель, не обращая внимания на кусочки засохшей грязи, посыпавшейся с юбок и сапожек на вышитое покрывало. Сломав коричневую восковую печать, она развернула письмо и нежно погладила кончиком пальца первые строчки:
"Моя дорогая Эмма! Хотелось бы мне найти слова, чтобы передать, как сильно я тебя люблю".
Эмма на секунду остановилась и прижала письмо к губам.– Адам, – прошептала она, и слезы счастья выступили у нее на глазах. Однако когда она возобновила чтение, улыбка постепенно сползла с ее лица и кровь отхлынула от щек.
"За последние месяцы жизнь подарила мне счастливые мгновения: я узнал тебя, испытал несказанную радость изредка держать тебя в объятиях. С глубочайшим сожалением… нет, с отчаянием… пришлось мне осознать, что какие бы то ни было отношения между нами невозможны. Твой отец никогда их не одобрит. Я понял, что мне должно распрощаться с мечтой о счастье, лишь бы не подвергнуть тебя жизни, полной лишений и жертв. Трудно быть бескорыстным, любовь моя, но честь обязывает меня вернуть тебе свободу. Я покидаю Англию и не знаю, когда вернусь. Не жди меня. Мое самое заветное желание, чтобы ты однажды нашла свое счастье с тем, кто сможет обеспечить тебя так, как того хочет твой отец. В заключение я говорю тебе не до свидания, а прощай. Вечно твой Адам".
На минуту в голове у Эммы помутилось, она ощутила огромную пустоту, за которой маячила страшная боль, грозившая поглотить ее целиком. «О Боже! Нет, я этого не вынесу…» Она перекатилась на бок, судорожно прижимая к груди письмо и пытаясь вздохнуть. Глаза ее были сухими. Ей было слишком больно, чтобы плакать. «Адам, ты не должен покидать меня… Ты же сказал, что будешь ждать. Ты сказал…» У нее перехватило горло. Она не замечала, что затаила дыхание, пока воздух вдруг не ворвался ей в легкие… Один вдох… другой…– Адам!Она задохнулась его именем и смолкла, в отчаянии думая, сможет ли еще хоть когда-нибудь что-либо чувствовать. * * * Люк лежал на ковре перед камином, глядя в огонь. Тася прильнула к его груди. Они понемножку отпивали бренди из одного бокала, время от времени целуясь, чтобы разделить наслаждение его вкусом к ароматом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108