Емелия затрепетала и моляще выгнулась под ним, но он продолжал ласкать ее легкими, невесомыми прикосновениями. Никогда не был он так околдован… заворожен. Наконец-то он занимался с ней любовью, мог ласкать ее ртом, руками, всем телом. Он перецеловал каждый дюйм ее кожи, от узких изящных ступней до макушки, потом вернулся к нежнейшему местечку, зарылся ртом в сладостную пушистую красно-коричневую поросль. Емелия задохнулась изумленно и блаженно, пальцы ее запутались в его волосах, дыхание стало прерывистым. Когда она увлажнилась, готовая его принять, он приподнялся и приник к ней всем телом, кожа к коже.Руки Емелии обвились вокруг его шеи, губы прильнули к уху.– Я не знаю, как тебе угодить, – с отчаянием пролепетала она. – Что мне сделать? Что я могу тебе дать?– Себя! Больше я ничего не хочу. – Он целовал и гладил ее, поощряя исследовать его тело, и она все охотнее подчинялась. Когда оба не могли больше сдерживаться, он осторожно вторгся в нее, поморщившись от ее внезапного болезненного вскрика.– Прости, – выдохнул он. – Мне очень жаль, что я причиняю тебе боль.– Нет, нет… – Она обхватила его руками и ногами, выгибаясь ему навстречу, изо всех сил притягивая его.Николай начал двигаться в ней, стараясь быть понежнее, но разгорающееся наслаждение медленно привело его на грань безумия. Он забыл обо всем: о себе, о том, кто он есть и кем был. Прошлое и будущее исчезли без следа. В мире существовала только она одна… Емелия… Эмма… Лишь она сумела развеять весь его гнев и всю горечь. Душа его распахнулась навстречу миру, и впервые в жизни он узнал, что такое быть счастливым. Глава 9 Шло время. Для Николая эти зимние дни сменялись как во сне. Ему была подарена новая жизнь, возможность стать совсем другим человеком, и он вошел в эту роль с необычайной легкостью. В нем вдруг проявились качества, ранее ему чуждые, такие, как сострадание, терпимость, великодушие. Он никому не завидовал, потому что наконец получил все, чего хотел. Все его дни были заняты то встречами с купцами в торговом посаде, то подбором новых управляющих имениями Ангеловских. Кроме того, ему приходилось время от времени, хоть и неохотно, принимать участие в попойках царя Петра и его сподвижников. Однако большую часть досуга он проводил с Емелией.Жена очаровала его своей жизнерадостностью и волей к жизни. Они катались на санях по ледяному покрову рек, для развлечения вызывали в усадьбу актеров и музыкантов, но чаще всего проводили тихие часы лишь вдвоем, когда Николай пересказывал ей легенды греков или римлян. Часами они занимались любовью, и каждое новое переживание превосходило восторгом предыдущие. Николая изумляло, насколько необходимой ему стала жена, как велика оказалась тоска по душевной и сердечной близости, томившая его в долгие годы одиночества. Никогда и никому не позволял он узнать себя так хорошо. Емелия могла свободно подшучивать над ним, дразнить или требовать внимания, а он был счастлив во всем идти ей навстречу.Он задаривал ее бесконечными подарками: платьями из ярких шелков, бархата или парчи; накидками, роскошно отделанными кружевом; подходящими к ним по цвету башмачками и чулками; кожаными узорчатыми сапожками с золотым тиснением; придворными туфельками на высоких каблучках, в которых Емелия щеголяла с горделивой неуклюжестью. Николай подарил ей шкатулку из золоченого серебра, полную украшений для прически: черепаховых гребней, диадем с драгоценными камнями, бриллиантовых шпилек и целой радуги шелковых разноцветных лент.– Это слишком, – запротестовала как-то Емелия. Они сидели в гостиной с Ильей Ильичом, сморщенным старичком, прославленным на всю Москву золотых дел мастером. – Зачем мне столько драгоценностей? У меня их больше, чем я смогу надеть за всю жизнь.– Таких вещей никогда не бывает слишком много, – возразил старик, соблазняюще раскладывая перед ней на черном бархате свои изделия.– Почему бы тебе не взять какой-нибудь браслет, – предложил Николай, подцепляя пальцем сверкающий рубинами обруч.Емелия покачала головой:– У меня их хватит на обе руки от плеча до запястья.Мастер указал на другие украшения:– Может быть, это ожерелье из янтаря и алмазов? Или сапфировый крестик?Она рассмеялась:– Мне ничего не нужно. В самом деле!– Княгиня заслуживает чего-то особенного, – объяснил Николай, не обращая внимания на протесты жены. – Чего-то необыкновенного. Что еще вы принесли показать?Илья Ильич вытянул трубочкой губы и, порывшись в горке бархатных мешочков, запустил руку в один из них, вытащил горстку фигурок из самоцветов и расставил их на столе, приговаривая:– Возможно, княгине понравится вот это… Полагаю, они приятны на вид.Емелия восхищенно ахнула:– О, как чудесно! Я никогда не видела ничего подобного!Задумчивая улыбка мелькнула на лице Николая.– Я тоже, – произнес он, хотя это было ложью. Этот маленький зверинец выточенных из самоцветов животных он взял с собой в изгнание. Лебедь из белого коралла с золотым клювом, малахитовая лягушка, аметистовый волк с золотыми лапами и среди прочего венец коллекций – янтарный тигр с желтыми алмазами вместо глаз.Емелия взяла в руку тигра, разглядывая его со всех сторон.– Посмотри, как сверкают его глаза. Разве он не прекрасен?– Прекрасен, – мягко согласился он, не в силах отвести глаз от ее сияющего лица. Он оторвался от этого зрелища лишь на мгновение, чтобы сказать золотых дел мастеру:– Мы берем их все.Емелия радостно засмеялась и порывисто обняла его.– Ты так добр ко мне, – прошептала она ему на ухо. – Ты заставляешь меня любить тебя чересчур сильно.Он провел губами по ее нежной щечке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108