– удалось выговорить ему.– Я увидела записку, узнала почерк Адама и поняла, что он хочет причинить тебе вред. Я должна была поехать и найти тебя.Он до боли сжал ее в объятиях.– Никогда не смей больше подвергать себя такой опасности. Что бы ни случилось!Дрожащая улыбка коснулась ее губ.– Ты не можешь мне приказывать, как себя вести, – сказала она, вытирая глаза рукавом.– Не плачь, – прошептал он. – Все позади. Мы оба целы.– Когда я поняла, что Адам может тебя убить, то осознала, какой пустой станет без тебя моя жизнь. Ты мне нужен. – Губы ее задрожали. Она пыталась справиться с собой. – Так что лучше оставайся со мной навсегда, Ник: или я превращу твою жизнь в ад!– Ты крикнула мне по-русски «Коленька!», – напомнил он, гладя ее мокрую щеку.– Неужели? – удивилась Эмма и на миг задумалась. – Да, похоже, что так, – медленно проговорила она. – Интересно почему? Возможно, я начинаю верить в твой сон.Но это было уже не важно. Ведь в будущем их обоих ждало сияющее счастье.– Не имеет значения. Главное, что ты теперь меня любишь, Рыжик.– Да, – прошептала она, притягивая к себе его голову. Эпилог В месяцы, последовавшие за формальным обвинением лорда Адама Милбэнка в покушении на убийство и судом над ним, жена его Шарлотта обнаружила, что не может выносить пристального внимания публики и презрения высшего общества. Так что она сбежала к себе домой в Америку, где утешилась в кругу своей семьи, среди сомкнувших вокруг нее ряды Брикстонов. Суд пэров нашел Адама виновным и приговорил к кратковременному тюремному заключению и конфискации большинства земель и собственности.Наедине с собой Эмма иногда вспоминала об Адаме с чувством вины и задумывалась, не могла ли заранее что-нибудь сделать, чтобы предотвратить его покушение на жизнь Николая. Как и сама она, Адам влюбился в иллюзию, а потом стал винить других за свои разочарования. Слава Богу, она наконец научилась лучше понимать жизнь и себя. В противном случае ей никогда не удалось бы обрести свое трудно доставшееся счастье с Николаем.Во время последних месяцев беременности мир Эммы сузился до их поместья и небольшого круга друзей. Женщин в ее состоянии не поощряли появляться на людях, за исключением самых ранних стадий, когда можно было скрыть беременность под шалями и просторными накидками. Тася и другие дамы регулярно навещали ее, разгоняя скуку, но не допускалось никаких посещений театра, прогулок по городу, раутов или танцев, никаких поездок в парки или по лавкам. И, что хуже всего, ей было запрещено работать в зверинце. Николай буквально на руках вынес ее как-то днем из конюшни, куда был доставлен новый конь. Прежний владелец так жестоко наказывал строптивца, что конь вообще перестал доверять людям. После того как он крепко лягнул конюха, пытавшегося полечить ему воспалившееся копыто, Эмма отправилась успокаивать злополучное животное. Николай, которому сообщил об этом бдительный слуга, тут же поспешил в конюшню.Не говоря худого слова, он завернул ей руки за спину и вывел оттуда. Эмма сначала вела себя виновато, но потом стала спорить.– Дай мне побыть с ним несколько минут, чтобы он успокоился, – рассердилась она. – Я всегда так поступала с другими животными. Ты же это видел не раз!– Этот чертов конь кусает и лягает всех, кто к нему приближается, – коротко ответил Николай, подталкивая Эмму так, чтобы она не смогла упереться ногами в землю.– Я сама себе хозяйка, – настаивала она, прекрасно сознавая, что муж прав.– Только не тогда, когда носишь моего ребенка.В тот день ей потребовалось много времени, чтобы остыть от их перепалки. Гнев ее был главным образом направлен на саму себя. Да еще на то, что впервые в жизни она физически зависела от других. Она теперь так легко уставала, а стремительная легкая походка превратилась в утиную перевалочку.– Это ведь не навсегда, – утешал ее Николай, явившийся отдохнуть рядом с ней, когда она улеглась в постель, чтобы поспать днем.Он прилег к ней лицом к спине и нежно провел ладонью по ее выпуклому животу и налившейся груди. Эмма почувствовала, как он улыбается ей в затылок.– Скоро ты снова вернешься к работе в своем зверинце, тебя будут кусать и царапать, и ты с восторгом будешь выгребать навоз.Она мечтательно вздохнула, представив себе эту картину.– Знаешь, так неприятно поручать слугам то, что хотелось бы делать самой. И не только. Я становлюсь такой толстой и неуклюжей!..Он ласково засмеялся, рука его лежала на самой высокой точке ее живота:– Ты стройная и худенькая всюду, за исключением этого места, Рыжик. И вовсе ты не толстая, а беременная. Русские считают, что ничего нет прекраснее женщины в таком положении.– Мы же не в России, – проворчала она. – Мы в Англии, а здесь будущие матери не в моде.Николай начал растирать ей спину внизу у позвоночника, находя самые болезненные и немеющие места и разминая их, пока Эмма не вздохнула удовлетворенно, мурлыкнув:– Ох, как же я люблю твои руки.– Только руки?– Ну, в данный момент я ощущаю только твои руки.– А как насчет этого? – Он прижался к ней бедрами, давая ощутить твердую мощь своего возбуждения. – Я нахожу тебя очаровательной, красивой и очень желанной, – поведал он, целуя сбоку ее в шейку. – Что ты думаешь об этом, мамочка?Эмма улыбнулась и слегка заворочалась.– Я думаю, что ты необычный мужчина с извращенным вкусом. – Она перевернулась на спину и обвила руками его шею. – И мне очень повезло, что я твоя жена. * * * Два месяца спустя Эмма сидела на постели и нянчила новорожденную дочурку, когда Ник уселся рядом. Кончиком пальца Эмма отодвинула с лобика девочки легкую рыжую прядку. Рыжие полумесяцы ресниц мирно дремали на розовых щечках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108