Она подвела к нему элегантного, одетого по моде, принятой на континенте, джентльмена. Эллиот сразу же понял, что это не англичанин. Высокий, стройный, очень красивый иностранец чем-то напоминал ему Линдена. Хотя даже щеголеватый виконт никогда так хорошо не одевался. Почувствовав себя крайне неуютно в своей простой одежде, Эллиот с первого взгляда невзлюбил незнакомца.
— Мистер Робертс, — повторила Эванджелина. — Позвольте представить вам Этьена Ленотра, графа де Шалона, старого друга, который неожиданно приехал навестить нас. Этьен, это мистер Робертс, наш гость, о котором я уже говорила.
Эллиот не мог не заметить, что снова стал просто мистером Робертсом. Тогда как незнакомца она называла Этьеном. Элегантный аристократ вежливо поклонился, однако Эллиот почувствовал в его взгляде скрытое недоверие.
— Вы, кажется, из Лондона? — небрежным тоном спросил он. — Предполагаете стать очередным шедевром моей Эванджелины. Не так ли?
Эллиот натянуто улыбнулся, стараясь скрыть замешательство, вызванное его словами «моей Эванджелины». Вот как? Он вдруг испугался, что придется уступить незнакомцу почетное место за столом… и не только за столом. Граф все еще смотрел на него, ожидая ответа.
— Мы все надеемся, что так оно и будет, — согласился Эллиот, стараясь говорить спокойно. — Вы, как я понимаю, друг семьи мисс Стоун? — Вопрос был несколько прямолинеен, но Эллиот решил, что тоже имеет право проявить подозрительность.
Граф, видимо, не обиделся.
— Конечно! Я давний друг семьи. — И вдруг взгляд его скользнул к двери, где появилась миссис Уэйден в красном платье с вызывающе глубоким декольте, открывавшим всем взорам ее великолепный бюст. — Уинни, моя девочка! — воскликнул граф, подбегая к ней с протянутыми руками.
— Этьен, любовь моя! — воскликнула в ответ Уинни, сдержанно улыбнувшись и подставляя французу щечку. — Но, дорогой мой, мы, наверное, оба лжем? Я уже немолода, да и о моей любви к тебе не может быть и речи.
— Ах, мое сердечко! Я уязвлен до глубины души! Как ты можешь так обращаться со мной, когда я примчался аж из самого Суассона для того лишь, чтобы поужинать с тобой?
— Полно тебе, Этьен, — сказала Уинни. — Я знаю, зачем ты сюда приехал. Тебе необходимо было повидаться с Эванджелиной. — Она надула полные губки. — Ты намерен увезти ее от меня, не так ли?
— Ошибаешься, Уинни, я хочу увезти вас обеих! — воскликнул граф с деланной веселостью, прикрывавшей, как показалось Эллиоту, не столь радостные эмоции. — Ну, мои сокровища! — сказал де Шалон, предлагая руки обеим дамам. — Я провожу вас обеих в столовую.
Уинни взяла графа под руку, продолжая о чем-то оживленно болтать, тогда как Эванджелина немного отстала и взяла Эллиота за локоть с такой уверенностью, что у него отлегло от сердца. Наблюдая за ней уголком глаза, он заметил, что она бледнее, чем обычно. Ему почему-то показалось, что она не очень рада видеть Этьена Ленотра.
К большому облегчению Эллиота, его почетное место никто не узурпировал. Граф сидел слева от Уинни, и то, что он находился на значительном расстоянии от Эви, в какой-то мере скрашивало настроение Эллиота за ужином.
Разговор за столом велся на французском языке. Эллиот из вежливости сказал, что знает язык, но вскоре был вынужден признать, что это было весьма самоуверенное заявление. Из разговора на беглом французском с вкраплением фламандского он понимал отдельные слова. После ужина граф отказался от предложенного хозяйкой портвейна в компании Гаса и Эллиота и, сказав Эванджелине, что хочет поговорить с ней, предложил пойти в студию.
— Я хотел бы еще разок взглянуть на картины вашего отца Я так давно их не видел. А потом ты, возможно, согласишься прогуляться со мной по саду, — сказал он.
Эванджелина кивнула. В это время вошел Гас с серебряным подносом в руках, на котором стояла бутылка портвейна и три бокала. Он приглашающим жестом указал на поднос, и Эллиот снова уселся на свое место. Эванджелина и граф ушли, и Гас с некоторым сочувствием сказал:
— Друг семьи.
Он как будто чувствовал, что Эллиоту требуется подтверждение.
«Интересно, что думают Уэйдены об отношениях графа с Эванджелиной? — подумал он. — Неужели они не замечают его покровительственного отношения к ней? Неужели Гас считает француза его соперником? « Эллиот не спеша отхлебнул вина.
— Ты хорошо знаешь де Шалона?
Гас понимающе взглянул на него и покачал головой:
— Не очень. Он жил здесь недолго во время войны, но я в то время учился в школе-интернате. Очевидно, Питер в прошлом месяце встретился с ним в Вене и предложил ему вернуться вместе с ним в Лондон. Возможно, этим объясняется неожиданное появление Этьена здесь.
— Но зачем он приехал? — прямо спросил Эллиот, заметив, что Гас был непривычно сдержан, как будто не вполне доверял де Шалону. Сам он сегодня почувствовал себя всего лишь гостем в Чатем-Лодже, и это причиняло ему страдания.
— Не знаю, Робертс, — сказал Гас, допивая портвейн. — Сыграем в вист?
Эллиот покачал головой:
— Спасибо, Уэйден, но не сегодня. Думаю, я загляну в студию, а потом отправлюсь спать.
— Как хотите, — согласился Гас. Эллиоту показалось, что сегодня юноша чуть ли не с облегчением расстался с ним.
Когда Эллиот вошел в студию, там уже никого не было. Он не спеша шел по каменным плитам, и эхо его шагов громко звучало в просторном помещении.
Картина, изображающая гибель Леопольда, все еще стояла в студии, повернутая к стене. Рядом стоял наготове открытый ящик. На рассвете люди Уэйдена должны будут забрать ее и увезти в Лондон. Интересно, трудно ли было Эванджелине расстаться с этим шедевром?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107