И это были только те книги, названия которых он смог прочитать. Тома книг на иностранных языках были еще более устрашающего объема, но и они, судя по их виду, неоднократно читались. Этот дом был поистине жилищем интеллектуалов! Эллиот, которому отец не позволил получить университетское образование, опасаясь «тлетворного влияния» просвещения, был поражен и заинтригован.
Вместе с мальчиками мистер Стокли обучал и двух девочек математике, греческому языку, латыни и естественным наукам. Когда Эллиот удивился столь нетрадиционной программе обучения для девочек, Эванджелина сказала в ответ, что образованная женщина может изобразить из себя невежественную глупышку, если того потребуют обстоятельства, тогда как женщина невежественная так и останется всего лишь невеждой, и Эллиот был вынужден признать, что она права.
Приехав в Чатем-Лодж во второй раз, Эллиот узнал, что миссис Уэйден была прежде гувернанткой Эванджелины и приехала во Фландрию, чтобы дать старшей дочери Максвелла Стоуна подобающее английской девушке воспитание. По настоянию матери Эванджелины программа образования была существенно расширена за счет изучения искусства, архитектуры и иностранных языков. Однако гувернанткой веселая и жизнерадостная Уинни пробыла недолго, выйдя замуж за делового партнера Стоуна Ганса Уэйдена. Но и после этого она осталась другом семьи и компаньонкой Эванджелины.
Эллиота уже не удивило, что высокообразованный мистер Стокли приходится дальним обедневшим родственником Уинни. Этим родством, видимо, и объяснялось то, что Стокли считался как бы членом семьи, хотя жизнерадостный клан Стоунов — Уэйденов гостеприимно распахивал свои объятия даже незнакомцам с улицы. Разве не таким путем он сам попал в этот дом?
По традиции в пятницу перед ужином мистер Стокли открывал дверь, соединяющую классную комнату с помещением студии, где у каждого ученика была картина или этюд, над которыми они работали под руководством Эванджелины. Эллиот, которому предложили понаблюдать за работой, предпочел сыграть партию в шахматы с мистером Стокли.
В ожидании Эванджелины Эллиот не спускал глаз с двери, ведущей в классную комнату. Когда наконец оттуда выскочил Тео и, стрелой промчавшись по коридору, выбежал в сад, Эллиот, извинившись, прервал игру. Войдя в студию, он увидел девочек, горячо обсуждавших какую-то деталь в картине Николетты. Фредерика, наклонившись вперед, нечаянно задела рукавом банку с темно-синей краской. Краска выплеснулась на стол и на пол, образовав лужу.
Фредерика была готова расплакаться, но Эванджелина, опустившись на колени, начала успокаивать девочку:
— Это пустяки, Фредерика. Ничего страшного не случилось. Все равно краска была слишком мрачного оттенка и я собиралась ее выбросить.
Эванджелина так и не заметила стоявшего в дверях Эллиота. Успокоив Фредерику, она попросила Николеггу помочь малышке переодеться к ужину. А сама отправилась за Полли и Тесс, чтобы те навели порядок после этого маленького происшествия.
Студия опустела, и Эллиот вернулся в классную комнату ждать возвращения Эви. Он надеялся уговорить ее прогуляться в саду перед ужином. Хотя она не казалась смущенной тем, что произошло между ними, Эллиоту хотелось убедиться, что так оно и есть. А вдруг у нее появились сожаления или возникло чувство вины? Или, может быть, благодаря этому поцелую в ней разгорелось желание?
В любом случае он должен был как-то успокоить ее. Разброс возможных вариантов был очень широк. Он мог, например, пообещать никогда больше не прикасаться к ней, но мог и затащить в кусты рододендронов и тут же заняться с ней любовью. Эллиот понимал, что готов сделать что угодно, лишь бы как можно дольше оставаться частью жизни Эванджелины Стоун.
Его мысли прервал звон металла о каменные плиты. Подойдя к приоткрытой двери, Эллиот увидел Тесс, одну из служанок, которая принесла ведро с мыльной водой. Достав из кармана тряпку, она принялась смывать пролитую краску с поверхности стола. Тем временем Полли, самая сварливая из служанок, как успел заметить Эллиот, опустилась на колени и начала соскребать краску с пола.
— Проклятый чертенок! — злобно шипела она под столом, остервенело шаркая щеткой по каменным плитам. — Да при этом еще мерзкая иностранка! Нельзя заставлять честную английскую служанку убирать за…
— Замолчи, Полли! — прервала ее Тесс. — Не лезь на рожон! Девочка сделала это нечаянно. Она еще маленькая.
— Ну как же, как же! — не унималась взбешенная Полли. — Побочный ребенок какого-то дворянина! Осиротевший в войну проклятый португальский ублюдок!
Ослепленный гневом Эллиот резко шагнул в комнату.
— Полли? — окликнул он служанку и с холодным удовлетворением увидел, как она так и подскочила от испуга. — Скажите, Полли, с каких это пор вы считаете себя вправе судить о происхождении мисс д’Авийе?
— Я… я… — промямлила служанка, неуклюже поднимаясь с колен. Тесс тем временем, схватив ведро, выскочила из комнаты.
Эллиот, стряхнув воображаемую соринку со своего рукава, холодно уставился на нее.
— Вы уволены, Полли.
— Как так? — ушам своим не веря переспросила служанка.
— Уволены. Собирайте свои вещи, и чтобы через полчаса в этом доме духу вашего не было!
— А что вы мне сделаете, если я не подчинюсь? — с воинственным блеском в прищуренных глазах спросила Полли, уперев в бока руки.
— Я сделаю все возможное, чтобы вы никогда и нигде не получили работу.
— Вы не имеете права увольнять слуг! — не сдавалась толстуха. — Здесь вы всего-навсего…
— Гость? — подсказал ей Эллиот.
— Да. И нечего вам увольнять служанок ни здесь, ни в каком-нибудь другом доме, — сказала она, презрительно окинув взглядом его простую одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107