Приглашение на бал к лорду Уолрейфену всегда было одним из самых долгожданных в сезоне, а в этом году стало еще более желанным благодаря догадкам и сплетням. Но болтовня не нанесла вреда карьере графа, Обри окончательно убедилась в этом, когда пожала руку мистеру Пилю и он пошел вниз по лестнице. Разумеется, с каждым повторением рассказа о бесстрашном поведении дяди Джайлза оно становилось все более героическим, и часть дядиной славы падала на Джайлза. Они придумали правдоподобную историю о том, как майор Лоример героически защитил Обри и Айана от кровожадного негодяя, и тотчас друзья Джайлза отполировали его репутацию почти до эталона добродетели.
Добропорядочные жители деревни Уолрейфена решили в честь майора Лоримера установить мраморный памятник жертвам войны прямо на деревенской лужайке. В Эдинбурге лорд – главный судья Шотландии прибыл на венчание Обри в совершенно ином расположении духа. Джайлз, разумеется, пригласил всех влиятельных людей в Эдинбурге, и никто не осмелился отказаться. Внезапно чей-то кашель вернул Обри в настоящее, и она, изобразив сияющую улыбку, обернулась.
– Доброй ночи, дорогая, – сказала подошедшая невысокая почтенная дама. Она горячо расцеловала Обри в обе щеки, и при этом перья на ее шляпе сильно закачались. – Спасибо, что приняли меня.
– Мне это было очень приятно, леди Кертон.
А на самом деле это было более чем приятно, потому что леди Кертон была лучшим другом ее мужа и тетей лорда де Венденхайма. Как только Обри и Джайлз прибыли в Лондон, добрая женщина взяла Обри под свое крылышко. Она и Сесилия познакомили Обри с Бонд-стрит и с почти половиной домов в Мейфэре.
– Вы устроили такой чудесный бал, дорогая, – громко, почти высокопарно продолжала леди Кертон. – Он намного лучше тех, что Джайлз организовывал в одиночку! Слава Богу, теперь он обзавелся женой, но я до сих пор расстроена тем, что не была на вашей свадьбе. Это событие года, а я его пропустила!
– Мне очень жаль, что вы не смогли быть с нами, – отозвалась Обри и жестом попросила лакея подать шаль леди Кертон. – К сожалению, мой муж настоял, чтобы мы обвенчались в Эдинбурге.
– И он был совершенно прав, милое дитя, – удивительно серьезно прошептала леди Кертон и, с неожиданной силой стиснув локоть Обри, отвела ее в сторону от толпы. – Вы всегда должны доверять политической интуиции своего мужа.
– Политической интуиции?
– Да, конечно, – шепотом подтвердила ее сиятельство. – Лондон только об этом и говорит. И я очень рада, что вы начали именно так, как должны вести себя в дальнейшем. Вы вернулись в Эдинбург победительницей, дорогая, а теперь покоряете Лондон. Вы просто сокровище для Джайлза, я уже это чувствую.
– Вы очень добры.
Повернувшись, леди Кертон позволила лакею накинуть ей на плечи кашемировую шаль и снова заговорила громким голосом:
– Так вот, не забудьте, на будущей неделе я устраиваю званый вечер в вашу честь, а в следующую пятницу будет бал у брата Сесилии. Скоро вы, моя дорогая, будете очень популярны, мы с Сесилией проследим за этим!
– Она и так уже популярна в определенных кругах, – сказал внезапно появившийся рядом с Обри Джайлз и, обняв ее одной рукой за талию, другой поднес к губам руку леди Кертон. – Например, у меня. А теперь до свидания, Изабел, у молодого мужа есть более приятные заботы, чем болтать с гостями.
– Бесстыжий негодник! – Леди Кертон резко ударила его лорнетом по руке и быстро пошла вниз по лестнице.
Остальные гости потянулись вслед за ней, и постепенно соседний бальный зал опустел.
– Все отлично, милая. – Холодная рука коснулась локтя Обри, и, обернувшись, она увидела лорда Делакорта. – Вы великолепно оживили этот смертельно скучный сезон. И вы позволите мне сказать, как вы очаровательны в этом бальном платье? Синего цвета павлиньего пера – так вы его называете?
– И это говорит мужчина, который знает все о павлинах, – буркнул Джайлз.
– Можете называть его как хотите, – рассмеялась Обри.
– Значит, синий цвет павлиньего пера. – Заговорщически подмигнув, Делакорт наклонился ближе к ней. – Так вот, раз вам больше не нужна та старая серая саржа, могу я использовать ее для дяди Найджела?
– Больше не нужна? – воскликнула Обри.
– Поступи благородно и откажись, Дэвид, – посоветовал Джайлз. – Не забывай, что она шотландка. Она будет скрести полы в этом платье, пока не протрет его коленями.
– Ты, конечно, шутишь? – Делакорт с наигранным ужасом прижал к груди кончики пальцев. – Ее сиятельство скребет полы?
– Вряд ли я собираюсь сама скрести их, – проворчала Обри, серьезно взглянув на обоих мужчин. – Я никогда не делала этого и прежде, если только слуги не...
– Похоже, так, Дэвид, – перебил ее Джайлз. – За эту неделю я по меньшей мере раз шесть застал ее за тем, что она заглядывала под кровати в поисках пыли и проводила пальцем по мебели.
– Ну, аккуратные женщины – даже богатые – часто сами ведут свое хозяйство, – обиженно отозвалась Обри. – Что в этом плохого? Мне нужно делать что-то полезное, и я хочу это делать, особенно в Кардоу.
– Но вы застряли на Хилл-стрит до окончания парламентской сессии, – поднял одно изящное плечо Делакорт, – так что я, возможно, могу предложить вам работу. Поздравьте нас, друзья. Сесилия снова беременна, и ей нужен кто-то, кто мог бы на несколько месяцев занять ее место в «Обществе Назарета».
– Я? – Обри покраснела. – Но у меня нет опыта благотворительной работы.
– Глупости, милая, – возразил Делакорт. – Вы прирожденный руководитель, а леди Кертон трудно справляться со всем одной. И после нескольких недель в этом аду вы будете образцом совершенства для всего Лондона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100