пушные, лесные, рыбные, горные. В коммерции американцы сильны, надо правду сказать. Видел я в Калифорнии, как они золотое дело развернули. Земля сплошь изрыта, верхние пласты содраны, горы разворочены. Землетрясение! Какие великие капиталы вложены! У них это быстро! Акции, облигации, и пошли финансовые махинации и спекуляции! Плутократы, одно слово! И слово-то какое верное. А индианам ихние махинации — нож к горлу! Первым делом начнут янки травить индейцев ромом да виски. Мы-то ерошку племенам не продавали, а янки зальют их спиртным. Пей, некрещеная душа, скорее сдохнешь!
— Надо помочь индейцам оружием, а защитить себя они сумеют, — убежденно сказал Андрей.
— Сумеют ли? — покачал с сомнением головой Македон Иванович. — А помочь, конечно, надо. И вот как отвечу я на ваш вопрос, что в бане был задан. Всем сердцем я с вами!
— Македон Иванович! — вскочил с лавки Андрей. Синие глаза его сияли.
— Тихо, тихо, гусар! — выставил ладонь капитан. — А дело наше так вырисовывается. Во-первых, за ружья придется втридорога платить и обязательно голенькими деньгами.
— Лишь бы ружья исправные были и современные.
— Плохие или старые не возьмем. Во-вторых, придется нам оружие в Ново-Архангельске покупать. Ясное дело, вместе поедем. Вместе в деле и в ответе вместе!
— А когда тронемся? — нерешительно спросил Андрей.
— Как только байдары с моря вернутся.
— А когда они вернутся?
— Экий вы! — поморщился капитан. — Нельзя так спрашивать. Люди в море, а не на полатях. Пора бы моим зверобоям вернуться. Каждую минуту жду, а они где-то замешкались… Ну-с, пригубим еще по одной, за победу и одоление над врагами! — поднял Македон Иванович стакан. — Эх, берегись душа, потоп будет!
Капитан был уже пьян и стал угрюмым и злым. Размахивая зажженной трубкой с длинным чубуком из китового уса, он кричал зло:
— Я с янками давно мечтаю счет свести! А счет у нас, ох, крупный! Они все время здесь в тесную бабу с нами играли! Выпихивали. Шныряли, вынюхивали, щупали, что тебе миткаль в лавке. И ведь как хитро подкапывались. Вы долго на берегу не были, больше года, и не знаете, что у нас опять «подснежники» начали появляться.
Андрей заинтересованно посмотрел на капитана. «Подснежники» — слово сибирское, занесенное в Аляску, означает трупы, зарытые в снег, а весной обтаявшие.
— То там, то здесь, какого-нибудь нашего горемыку найдут, зверовщика или зверобоя, — продолжал Македон Иванович. — У того череп головоломом развален, у другого грудь оперенной стрелой пробита, третьему горло алеутским ножом перехватили, у четвертого двухконечный индианский кинжал в спине торчит. А на острове Аланашке до того тамошние алеуты изнаглели, что среди бела дня начали стрелы в наших зверобоев кидать. Одного стрелами утыкали, что твой дикобраз. Или возьмите тех двух янков, про которых вы рассказывали. Зачем они приходили? Золото разведывали! Шпионы, одним словом! Я и своих-то индианов из редута в лес выселил. Ерошку, видите ли, начали они где-то доставать. И пьют, и опохмеляются! Кунаки они мои, а с пьяных глаз запросто копье в спину всадят! Вот и выселил. Как говорят: на аллаха надейся, а ишака привязывай!
Македон Иванович сердито вытер вспотевшее лицо платком с изображением какого-то сражения и продолжал пьянеющим, но еще твердым голосом:
— А кто индианам и алеутам водку продает и нож им в руки против нас вкладывает? Догадались, ангелуша? Заметьте вот что: на каком бы острове не нашли убитого русского, там обязательно побывало чье-то китобойное или какое иное судно и дикарей щедро ромом угощало. А расплата за угощение известно какая. Не одно такое судно задерживал наш сторожевой крейсер «Алеут», а ухватиться не за что. Мирные купцы! Или Сент-Луиской меховой американской Компании судно, или торговой фирмы «Гутчинсон и Компания», или «Астор и Сын». А есть ли такие фирмы? Фальшь, наверное, одна?
— Про фирму Астора я читал в газетах, — сказал Андрей. — Известные американские негоцианты из Нью-Йорка. Миллионеры! Основатель фирмы Джон Астор, отец теперешнего Астора, еще к Баранову посылал своих эмиссаров. Предлагал совместную коммерцию на Аляске.
— Вот видите, — американский негоциант, да еще миллионер! Эти самые асторы да гутчинсоны и подталкивали нас, и не перстом, а пестом, чтобы мы скорее отсюда убирались, чтобы скорее флаг наш спустили. И спустим! Своими руками спущу я славный российский флаг над моим редутом! Каково это боевому офицеру? А коли государь-император приказал? Смею я высочайший приказ не выполнить?
Македон Иванович, слегка покачиваясь, подошел к царскому литографированному портрету, висевшему под иконой, и встал перед ним навытяжку, как стоял бы на высочайшем смотру. Он долго смотрел на царя единственным глазом, смотрел преданно и горько и вдруг погрозил царю пальцем:
— Обмишулился ты, царь-батюшка! С\чковато у тебя получилось! Редут мой, как амбар, продал. И могилку Женечки продал. Эх! — всхлипнул капитан и махнул горько рукой.
Он вернулся к столу, налил полный стакан:
— Трех императоров я помню, а добра от них не помню. Ин, ладно! Не нам царей судить. Нам все ни по чем, была б ерошка с калачом! — со злой удалью выкрикнул Македон Иванович и выплеснул стакан в рот.
Он был уже основательно пьян. Бурно обнимая смеющегося Андрея, прижимаясь жаркой щекой к его щеке, капитан мощно гудел на всю избу:
— Все для вас, ангелуша, сделаю! Ружья индианам мы непременно купим! Солдат без ружья, что гусь бесхвостый! Я их фрунту и рассыпному строю обучать буду У меня они не забалуют. Мы под пушкой рождены, на барабане пеленуты!
Размахивая длинным чубуком, он начал командовать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100