– Но они отвлекают внимание, – тихо заметил Мэтт. – Когда я отвечаю за чью-то жизнь и безопасность, я не могу себе позволить отвлекаться.
– Чем меньше внимания вы мне уделяете, тем лучше вы можете защитить меня? Какая в этом логика? – фыркнула Лили. – По моему разумению, вы отвечаете за меня независимо от того, нравлюсь я вам или нет, поэтому, как мне кажется, мы могли бы постараться быть приятнее друг другу.
– Я стараюсь быть приятным. – Откинув полы пиджака и положив руки на бедра, Мэтт смотрел на Лили, стараясь не выказывать своего раздражения.
– В самом деле? А я вижу только парня, который на минуту-другую становится человеком, а затем снова обдает меня ушатом холодной воды. Для меня этот контрастный душ «горячее – холоднее, горячее – холоднее» словно удары хлыстом.
– Лили…
– О, успокойтесь и послушайте меня хоть немного.
Лили смотрела на Мэтта изучающим взглядом. Тон ее голоса оставался ровным, но Мэтт чувствовал, что она сердится.
– Расскажите мне немного о себе, Мэтт.
– Что именно?
– Что-нибудь. К примеру… где вы живете?
Мэтт не торопился с ответом.
С годами он научился не доверять людям ничего личного.
– Вы ведь где-то живете, правильно? – вновь спросила Лили через какое-то время.
– Я не даю свой адрес и номер телефона никому, кроме членов моей команды и работодателя.
– Разве я спрашиваю ваш адрес или номер телефона? – Тон ее голоса оставался холодным. – Я только спросила, где вы живете. В доме? Квартире? В городе или пригороде? Есть ли у вас двор? Сад? Собака?
– У меня городской дом в районе Линкольн-Парка. У меня есть двор, но нет домашних животных и сада. Я редко бываю дома.
– Вы живете в красивой части города. – На высоких каблуках Лили была на уровне его глаз. – Позволительно ли мне спросить, почему вы не даете вашего адреса?
– Иногда мне приходится охранять людей, чей образ жизни, политическая или профессиональная деятельность весьма спорны… к примеру, врачей, делающих аборты, или адвокатов, защищающих убийц детей. Это вовсе не значит, что я разделяю их убеждения или действия, я просто делаю свою работу. – Мэтт помолчал. – Но существуют люди, которые не видят разницы и которые переносят свою ненависть на агента или его семью. С самого начала мы выработали привычку не давать о себе никакой личной информации.
Лили долго смотрела на Мэтта, затем покачала головой и спросила:
– Какой у вас уровень жизни, Мэтт?
– Я зарабатываю сумму в шестизначное число в год. Отсюда и мой уровень жизни.
Лили его не поняла, он видел это по ее глазам. Разочарование больно задело Мэтта за живое. Так было и прошлой ночью, когда она сказала, что будет забавно привести на костюмированную вечеринку такого, как он, – груду наемных мускулов.
– Есть вещи, которые гораздо важнее денег, – наконец сказала Лили.
Ей легко поучать, имея деньги своей семьи, отца-хирурга и мать-профессора. Горячая волна гнева, еще больше подогретая чем-то похожим на стыд, накатила на Мэтта.
– Пора идти. Я пошлю Дала за машиной, – резко произнес он, затем повернулся и вышел.
Глава 8
Мэтт наблюдал, как ночь опускалась на город. В сгущающихся сумерках потоки машин казались бесконечными светящимися лентами, устремленными вдоль улиц. Тротуары внизу кишели любителями походов по магазинам, рабочими и туристами, идущими по своим делам и желавшими поскорее попасть домой или уехать за город, как планировали они с Лили.
Она была в ванной комнате, что-то напевала себе под нос, наряжаясь. Они собирались на благотворительный вечер, и Мэтт вдруг почувствовал острую боль, осознав, что это их последний вечер вместе.
Он будет скучать по ее улыбке, выразительным глазам, по игре в карты по ночам, не говоря уже о ее татуировке и потрясающих ногах.
Мэтт все еще удивлялся, как она сумела сделать так, чтобы за короткий период их знакомства он чувствовал себя легко и комфортно рядом с ней. Ему оставалось только постоянно следить за собой, чтобы ни словом, ни жестом не дать ей понять, что его интерес к ней вышел за пределы профессионального долга.
Лили заставила его думать, и ему это шло только на пользу.
В данный момент Мэтт думал о своем дорогом доме из желтого кирпича в престижном районе с полами из твердых пород дерева. О «БМВ-323» четырехгодичной давности, стоявшей в гараже. В доме было три спальни, две из них пустовали, была и семейная комната, но у него не было семьи. В доме отзывалось эхо, когда он разгуливал по нему в те редкие дни, когда бывал в нем.
Все напоказ, признавался Мэтт сам себе, а для кого? Все, что он сделал, – так это купил себе дорогую сцену, на которой мог играть, изображая из себя нормального парня с нормальной жизнью.
А затем жизнь свела его с Лили Кавано, заставив думать, что пора прекратить играть. Его неудовлетворенность собой и своей жизнью не возникла внезапно в день, когда он познакомился с Лили, она существовала задолго до нее, но рядом с ней стала яснее и сильнее.
Ему было тридцать пять, и моложе он не станет – работа, подобная его, ускоряет старение и ослабляет рефлексы, но жизнь не остановится, когда он достигнет сорока лет.
Черт! Даже если у него что-то получится с Лили, худшего времени он выбрать не мог. Как только он уйдет с работы, его положение будет менее стабильным. Он не должен входить в какие-либо отношения с такой женщиной, как Лили, пока не сможет предложить ей что-то существенное.
Однако искушение что-то предпринять преследовало Мэтта каждую минуту. Искушение даже вопреки здравому смыслу говорило ему, что и одной ночи будет достаточно. Особенно искусительным было то, что он чувствовал, что ее влечение к нему столь же глубоко, как и его, а сопротивляться искушению было непосильной задачей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93