Через несколько месяцев я уже знал: под моей охраной находился едва ли не самый секретный объект Комитета государственной безопасности – лаборатория разработки психотропного оружия.
Когда неожиданный звонок из Москвы растормошил годами устоявшийся размеренный ритм расположенного вдали от цивилизации секретного объекта, «Золотой ручей» представлял собой почти неприступную крепость с трехметровым металлическим забором, постоянно находящимся под напряжением в полторы тысячи вольт, четырьмя восьмиметровыми наблюдательными вышками с пуленепробиваемыми стеклами и круглые сутки несущими охрану бойцами отдельного спецподразделения «Тайфун», по сравнению с которыми ребята из «Альфы» казались просто лопоухими щенками. И трудно было поверить, что однажды настанет день, когда какой-то безумец рискнет предпринять хорошо подготовленную и поражающую своей дерзостью попытку вооруженного захвата территории «Золотого ручья».

* * *

Покинув кабинет сразу же после звонка генерала, я спустился на первый этаж в надежде найти в закромах столовой стакан холодного апельсинового сока и пачку сигарет. Но, проходя мимо настежь открытой двери узла связи, я с удивлением обратил внимание на показавшееся странным поведение дежурного. Он отчаянно дергал клавишу отбоя на телефонном аппарате прямой связи с ГУ КГБ, то и дело прикладывал трубку к уху и что-то тихо бормотал себе под нос. Впервые на его памяти линия не работала! Вместо длинного непрерывного гудка была лишь абсолютная, без единого постороннего звука, мертвая тишина Я остановился в дверях и молча наблюдал за его действиями. Я не верил своим глазам!
Дежурный тем временам оставил в покое «вертушку», быстро взял с «базы» телефон спутниковой связи и начал лихорадочно давить на все кнопки подряд. Но результат был точно таким же, что и раньше – вместо длинного непрерывного гудка сквозь наушник пробивался только отвратительный, режущий слух треск заглушающих помех. Случайности здесь быть просто не могло, потому что не могло быть никогда. Это означало лишь прискорбный факт, что кабель прямой связи с Москвой кем-то только что перерезан, а в непосредственной близости от «Золотого ручья» работала одна из новейших передвижных установок системы «Капкан». Это было ЧП.
Всего несколько секунд понадобилось сержанту, чтобы оценить внезапно возникшую непредвиденную ситуацию, затем его крепкая рука легла на трубку внутренней связи. Сержант звонил в мой кабинет. В этом уже не было необходимости, так как я моментально оказался рядом с дежурным. Еще раз молча проверил все линии, вспоминая о том, что всего две минуты назад разговаривал с генералом из Главного управления, и спустя пятнадцать секунд окончательно убедился в полном отсутствии внешней связи. Как аналоговой и служебной, передающейся по проводам, так и спутниковой, намертво блокированной сильным генератором помех, который не мог находиться дальше, чем в полутора километрах от «Золотого ручья».
«Предсказание» Герасимова начинало сбываться гораздо быстрее, чем я мог себе представить, если вообще верил, что оно сбудется.
– Включай общий сбор! – быстро приказал я сержанту, и он, словно ребенок, уставился на меня непонимающими глазами. Парень не сомневался, что я объявлю общую тревогу. Пришлось объяснить, почему я этого не сделал.
– При объявлении общей тревоги начинают громко выть ревуны не только во всех помещениях объекта, но и снаружи. Совсем не обязательно раньше времени сообщать о том, что мы уже в курсе. Будем считать, что телефонами мы еще не пользовались…
Через полторы минуты все бойцы спецподразделения «Тайфун» уже находились в длинном коридоре на первом этаже корпуса охраны, возле оружейной комнаты с арсеналом и помещения дежурного по связи. Тремя предложениями я ввел своих тренированных «доберманов» в курс дела и заметил, как на лицах бойцов словно застыл расплавленный воск – из обычных веселых парней, еще мгновение назад спокойно играющих в шахматы или смотрящих телевизор в комнате отдыха (который, кстати, тоже перестал показывать одновременно с началом работы генераторов «Капкана»), они прямо на глазах превращались в тех самых профессионалов, о которых мало говорят и еще меньше пишут в книжках. Их жизнь на девяносто девять процентов проходит вдали от устоявшихся в обществе правил и понятий. Среда их обитания – «зона зеро», в которую посторонним вход запрещен.
Я достал из кармана сигарету, позаимствованную у дежурного, сжал ее губами и раскурил, несколько раз выпустив через ноздри клубы густого синеватого дыма. Я впервые за пять лет демонстративно нарушал инструкцию. Но, черт побери, какое же все это дерьмо!
– Я не знаю, кто это, – бесстрастно констатировал я, прохаживаясь взад-вперед перед строем. – Все вы в курсе проклятой возни, происходящей сейчас в стране. Мне глубоко наплевать на нее, но охренетъ до такой степени, чтобы отключить связь и поставить «заглушку»!
Сжимающие сигарету пальцы едва заметно дрожали. Мне всегда было противно, когда бойцов спецподразделении представляли как безмозглых и бесстрашных зомби, «отмороженных» настолько, чтобы вообще не реагировать ни на что, кроме команды «Убивай!». Все это полный бред.
И страх на лицах многих из стоящих сейчас передо мной высоких крепких ребят в черной форме еще раз доказывал истину – не боится тот, кто не живет. Мы все пока еще жили.
– Возможно, этим и ограничится, – продолжил я, беспокойно поглядывая на пристегнутую к поясу рацию. – Но мне кажется, что все-таки нет… – Я сделал глубокую затяжку, на секунду задержал в легких едкий сигаретный дым, а потом с силой выдохнул его в сторону строя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19