Какое там еще искусство выдумали. Долой, господа, искусство; не думая о нем – веселей живется.– Браво, браво! Надежда Александровна! – послышались голоса, и все снова заговорили разом.Дудкина под шумок пристала к Сергею Сергеевичу:– А что же мой дебют? Когда для меня пьесу поставят? Я хочу играть Адриену Лукеврер, непременно Адриену…– Я-то почем знаю, разве я здесь распоряжаюсь… отбояривался от нее Курский.В это время вошла в залу Лариса Алексеевна Щепетович и остановилась у колонн.К ней подлетел бродивший по зале Вывих.– Здравствуйте, Лариса Алексеевна. Я вас здесь дожидался, чтобы ввести и со всеми познакомить.– Мега!.. Вы очень милы, но… – произнесла она, надевая пенсне, – я жду моего кавалера…За колоннами показался Бежецкий.– Вот видите и не странно, что председателя не было видно, он не один, – заметил Курский Городову, указывая на проходивших по зале Бежецкого и Щепетович.Оба расхохотались.– Милости просим, Лариса Алексеевна. Идемте. J'espere, que vous n'etes pas, genee? Бодрей, бодрей…Он шел с ней под руку, гордо раскланиваясь со всеми кивком головы.– J'espere bien, que non! Я не из трусливого десятка, – отвечала она, кокетливо улыбаясь по сторонам. – В мужском обществе не теряюсь. Вот барынь не люблю – скучные они все и меня к мужчинам ревнуют.– Честь имею вам представить, господа, нашу новую артистку, Ларису Алексеевну Щепетович! – подошел он с ней к группе, где стоял Городов и только что подошедшие Бабочкин и Величковский.При приближении их Коган, Чадилкин, Крюковская и Дудкина поспешно отделились от остальных и отошли в сторону.После взаимных представлений, Щепетович обратилась к Бабочкину:– Мы, Михаил Васильевич, с вами, кажется знакомы?– Да-с, имел эту честь. У Палкина, если я не ошибаюсь, вы бывали со Степановым.– Нет, с Сержем Войтовским, а Степанов всегда бывал в нашей компании. Тогда очень мило и весело жилось в Петербурге. Каждый день катанье на тройках, обеды у Палкина, ужины у Донона, потом на острова, цыгане… И всегда с нами Петя Лапшин, князь Коко… Вы помните, такой шалун и весельчак еще…– Как же не помнить. Бывало, к ним попадешь, уж живой не выйдешь, всегда до положения риз… – засмеялся Бабочкин.– Славные ребята! – расхохоталась на всю залу Лариса Алексеевна. – C'etait charmant, в особенности Васька Белищев, не тот, штатский, а гвардеец, русская широкая натура.– Каковы манеры! – наклонился Городов к Величковскому, – вот пример, что у нас делается. Разве эта барыня может иметь что-нибудь общее с искусством и носить звание артистки, впрочем, для кутежей, может быть, – она артистка первоклассная.Величковский только пожал плечами.– Однако, господа, что же мы не начинаем? – поглядел на часы Владимир Николаевич. – Где же Шмель?Борис Александрович вырос перед ним как из-под земли.– Я здесь! Если угодно, можно начинать заседание. Все готово! Отчеты я положил вам на стол. Все обстоит благополучно.Последнюю фразу он произнес шепотом.– А, хорошо!– И господ членов довольно уже набралось. Если прикажете, можно дать звонок, – продолжал он вслух.– Так потрудитесь!Шмель вынул из кармана колокольчик и начал, звоня, обходить залы.Все члены направились в зал, приготовленный для общего собрания, у дверей которого стояли два лакея, отбиравшие повестки у мало известных.– Я вас провожу в зал заседаний. Я надеюсь, что вы мне позволите, – подал Бежецкий руку Щепетович.– О, с вами куда угодно. Хоть на край света! – громко и с ударением ответила она.– Вот как!.. Зачем же это объяснять и так публично. Шалунья, – заметил он ей уже на ходу.Последняя фраза не ускользнула от оставшегося еще в той же зале Когана, разговаривавшего вполголоса с Чадилкиным.– Вот как! – прошипел он. – Куда угодно, хоть на край света. Вы слышали каково?! Быстро, быстро! Не слишком ли скоро? Ну, да это мы увидим, с кем. Почему бы и не с вами, и не со мной. Увидим, кто сильнее: мы или Бежецкий? – Все мое, сказало злато,И я твой, сказал булат,Все куплю, сказало злато,И меня, сказал булат. – продекламировал со смехом в ответ архитектор. – Война, значит, уважаемый Исаак Соломонович? – добавил он, положив ему на плечо свою огромную руку.– Нет, как же война. Я так только пошутил. Разве подобная дрянь, как Щепетович, стоит этого. Я ею вовсе и не интересуюсь.К ним подскочил Марк Иванович, вышедший из залы заседания.– Что же вы, Исаак Соломонович? Пожалуйте. Все уже собрались, заседание будет интересное.– Еще успеем, – зевнул Чадилкин.– У нас тут возбужден будет вопрос о перемене председателя, – подошел к Когану Сергей Сергеевич.Вывих при его приближении быстро отошел и направился в залу заседания, окинув Петрова-Курского презрительным взглядом.– Желал бы я знать ваше мнение на счет этого, уважаемый Исаак Соломонович.– На счет перемены председателя. А! Это очень кстати, и знаете, – добавил он таинственно, – если будет другой председатель, я пожертвую для общества. Передайте это от меня членам.– Непременно передам. Мы думаем выбрать Величковского, он человек с честным направлением.– Величковского? Да! Он с честным направлением. Я согласен, согласен, – важно изрек Коган.– Идите же, идите, – заспешил Курский и побежал обратно в залу, откуда уже слышались шумные возгласы.Исаак Соломонович с Чадилкиным направились было туда же, но оттуда, как бомба, вылетел Вывих.– Идите, идите, Исаак Соломонович, – подскочил он к ним. – Читают отчеты. Очень интересно, как они так подтасовали. Деньги растрачены. Завтра же в газетах тисну. Целый фельетон выйдет. Строчек в триста – значит, пятнадцать рублей получу. Идите скорее.– Идем, идем! Надо другого председателя выбрать. Я думаю Величковского, он с честным направлением, – сообщил Коган Вывиху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34