И чтобы сдержаться, он скрестил руки. Она быстро в
зглянула на него и поняла, что зашла слишком далеко.
Ц Ты заработаешь много денег, Ц сказала она вдруг примирительно, Ц у т
ебя замечательные руки.
Ц Заткнись!
Множились плакаты, стрелки, фонари с высоты заливали улицу светом операц
ионной. Дюваль хотел остановиться в Лионе. Оттуда ночным поездом легко б
ыло добраться в Канн. Продолжать отношения с этой женщиной было выше его
сил. Он и так слишком долго боролся с собой. Обманщиками, вот кем они были д
руг для друга. И она даже больше, чем он. Намного больше.
Ц Выпьем кофе? Ц предложила она.
Он не ответил. Он тоже знал, как ее наказать. Она затормозила и направилась
к стоянке.
Ц Ну, вот и приехали. Пошли, Рауль, не строй кислую мину. Ладно, я была не пра
ва, беру назад обидные слова. Идешь?
Она вышла из машины, оправляя юбку, и обратилась к служителю в синем комби
незоне.
Ц Полный. Посмотрите также воду… А потом поставьте в ряд… Спасибо.
Этот сухой тон, манера распоряжаться казались Раулю невыносимыми. Ведь о
на не была даже красивой. И это его жена! На всю жизнь! Всего через полгода п
осле свадьбы он должен был отчитываться перед ней в своих расходах. Раул
ь проводил Веронику к станции обслуживания, заполненной толпой курортн
иков. Протянул ей мягкий стаканчик с липким кофе, вкусом напоминавшим ла
крицу. Она улыбнулась Раулю светло и открыто. Грязные слова к ней не прист
авали. Он же чувствовал себя в грязи до самой глубины души. Нет, непременно
нужно вернуть ей деньги. Пусть ими подавится. Противная сытая буржуйка. В
прошлом Рауль так много распространял листовок и брошюр, что для выражен
ия ненависти у него не было иного словаря кроме плакатно-политического:
„сытые", „обеспеченные". Вероника относилась к обеспеченным, к тем, кто при
казывал, имея для этого сильный голос и вдоволь презрения.
Вот и сейчас она пила кофе мелкими глотками гурманки, как всегда, уверенн
ая и невозмутимая, словно позабыла ссору, а может, на время отложила ее, ка
к откладывают вязание. Вскоре она снова примется за него, пересчитает пе
тли, нанижет их…Сейчас же ее захватила окружающая суета, снующие вокруг
дети, женщины, подновляющие косметику. Плечи, бедра Вероники неуловимо т
анцевали под еле слышную за шумом модную мелодию.
Ц Ты поведешь, Ц сказала она, Ц я сыта по горло. Дюваль галантно поклони
лся.
Ц Слушаюсь, мадам.
Она уставилась на него с внимательным удивлением.
Ц Ну и глуп же ты бываешь, если хочешь!
Она заплатила служащему колонки, уселась в машину, немного поиграла заст
ежкой спасательного пояса, потом растегнула его.
Ц От него очень жарко! Езжай помедленнее.
Он медленно поехал к основной дороге, выжидая просвет в потоке машин, зат
ем ловко вырулил на шоссе. И снова они были одни среди убегающих огней.
Ц Что мне делать с оборудованием кабинета? Я не думаю, что останусь в Кан
не, он мне опротивел, Ц сказал Рауль.
Ц Предупреди поставщика. Ты вправе передумать. Если он не согласится, чт
о-нибудь предпримем. Во всяком случае, обратись ко мне. Я ведь теперь буду
жить отдельно.
Ц В другом месте у меня не будет такой клиентуры. Это единственное, что м
еня здесь удерживает.
Ц Ну и кончен разговор. Тогда за дело…
За дело! Знает ли она хотя бы, что это значит? Дни, проведенные за массажем…
Усталость, застрявшая в пояснице, в плечах, руки, работающие как бы сами по
себе… бегают, мнут, щиплют, погружаются в податливую плоть. Они напоминаю
т спущенных с цепи собак, которые уже не слушают и не узнают голоса хозяин
а. А вечерами бессильные руки свисают словно мертвая дичь. И все это время
ни малейшей мысли о себе, а только ощущение, что жизнь постепенно уходит.

Тишина затянулась. Часы в машине показывали половину двенадцатого. Дюва
ль захотел спать, спать долго-долго. Она, пожалуй, права, эта Вероника, что е
го ничто не интересует. Даже собственное ремесло ему не нравится. Он нико
го не любит. А больше всего Ц не любит себя. В нем живут как бы два человека
. Один Дюваль ходит по пятам другого, словно полицейская ищейка в бесконе
чном сыске, Какое значение имеет все, о чем толкует тут Вероника. Он всегда
будет рабом у месье Джо или у кого-нибудь другого.
Его рабству вот уже двадцать пять лет! Даже фамилия Дюваль и та не его! Да и
само существование его в мире случайно, как у сорной травы, которую занес
ветер. Он слишком легковесен и у него ничего нет. Абсурдно было уже само же
лание прочного устройства с медной табличкой на двери: „Рауль Дюваль. Ки
незитерапевт". Он не умеет и никогда не сумеет играть в эту игру, где нужно
с кем-то считаться, иметь сейф в банке, скупать ценности, медленно раздува
ться и расти, словно денежная опухоль. Его руки годятся только для массаж
а. Он перепутал век или век запутал его. Наверное лучше было бы жить в сред
невековье, где-нибудь на узкой людной улочке он помогал бы людям просто т
ак, а они шли бы к нему за советом издалека, засыпали бы дарами, считая его к
ем-то вроде святого, или чародея.
Вероника снова закурила и запустила музыку. Джо Дассен… Прекрасная ночь
с длинными огнями автомобилей, блестевшими словно драгоценные камни, пр
евратились в кафе-шантан. „Я убью ее, Ц вдруг подумал Дюваль. Ц Задушу ее
вместе с миллионами". Ну, не так уж и много, какие там миллионы! Среди всех р
азочарований это было, пожалуй, самым огорчительным. Жениться на женщине
с претензиями богачки, которая жила на широкую ногу на доходы, самыми пон
ятными из которых были алименты прежнего мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47