То, что я улетела - но ведь ты был не против, вспомни, ты же не возражал! И… - она уже не могла больше сдерживать слезы, - Пита, ну почему ты так со мной? В чем я перед тобой виновата?
— Вот посмотри, - мягко сказал Пита, отводя ее руки от лица, - иди и посмотри на себя в зеркало.
— Ну зачем, - зарыдала Ильгет, - ну что ты в самом деле…
— Я, я, я, - продолжил муж, - все время - Я. Я - на первом месте. А ты хоть раз подумала за это время обо мне?
— Подумала, Пита, поверь мне, я все время думала о тебе.
— Знаешь, - сказал Пита, - я думаю, что уже хватит. Думаю, нам надо расстаться.
Ильгет прекратила плакать. С недоумением посмотрела на него.
— Тогда почему… почему ты все еще здесь? - спросила она, - тебе сложно было снять другую квартиру? Зачем ты меня вообще ждал?
— Да вот, хотел по-человечески… хотел поговорить.
"Это у нас называется по-человечески", - горько подумала Ильгет. И сказала.
— Не знаю… наверное, ты прав. Хотя… я уже думала об этом. Да, нам трудно жить вместе. Но ведь у нас все равно есть любовь. Вспомни… как все начиналось, еще в Иннельсе. Неужели это все можно вот так перечеркнуть, выбросить? Помнишь, как мы по Набережной гуляли…
— Ты убила любовь, - ответил Пита уверенно, - ты сделала все возможное, чтобы это хорошее - то, что было - опошлить и опустить.
(Господи! Ильгет взялась пальцами за виски. След от раны в спине начал медленно ныть. Фантомная боль, это ерунда, это пройдет. Неужели нельзя было уйти как-то иначе? Раньше или наоборот, позже… Неужели именно сейчас, сегодня… Такое ощущение, что он все, абсолютно все делает так, чтобы доставить ей как можно больше неприятностей. Хотя наверняка специально это не планирует).
— Хорошо, - устало сказала Ильгет, - наверное, я виновата. Конечно, хотелось бы знать, в чем именно… что я делала не так… мне ведь дальше жить, хотелось бы исправить свои ошибки.
— Ну что ты, - усмехнулся муж, - ты никогда не ошибаешься. Ты ведь у нас святая. Безгрешная. Вся такая правильная.
— Господи, Пита, ну что за глупости?
Безгрешная… святая… нож входит в человеческое тело с легким треском, и от запаха крови нестерпимо тошнит…
— Пита, я убивала людей. О чем ты говоришь…
— А я крестился, между прочим, - сообщил муж. Ильгет только теперь увидела на его шее цепочку с крестиком. И на миг забыла о своем горе. Это было так неожиданно, что Ильгет даже заулыбалась.
— Да ты что? Здорово! Ты молодец! Я рада…
— Ты не пускала меня к Богу.
Ильгет опустила глаза, подумав, что наверное, он прав. Конечно, сознательно она только и мечтала, чтобы он крестился. Но… ее присутствие действительно делало его хуже, чем он есть. Впрочем, так же, как ее - присутствие мужа. Питу ведь любят все… он такой милый, открытый, хороший… все, кроме самой Ильгет и ее друзей из ДС - но они все не совсем нормальные люди. Он действительно хороший, только не рядом с ней. И может быть, в каком-то смысле она действительно не пускала его к Богу… служила искушением.
— Ты даже и в этом относилась ко мне высокомерно… Ты ни разу не показала мне, как молиться. Ничем не делилась. Молиться меня научили другие люди.
— Да, но ты же сам… не хотел, - пролепетала Ильгет. Слезы снова полились. Пита был совершенно спокоен и говорил задумчиво, глядя вдаль, скрестив руки на груди.
— Разве ты когда-нибудь относилась ко мне, как к мужу? Разве ты хотя бы пыталась любить? Или уж, как сказано в Библии, хотя бы слушаться?
Ильгет сжалась. В ушах ее звенело…
"Разве ты посвящала все свои силы, время, себя - этой любви? Тогда что же это за любовь?
— Да… я не все посвящала…
— И даже сейчас ты все еще думаешь, что все-таки он виноват больше… но если ты постоянно думаешь о его вине, о своих обидах - о какой любви может идти речь?
— Но если у меня не хватает любви, что я должна сделать?
— Я же говорил тебе… ты и мне не хотела довериться до конца. Как и мужу. Ты ни за кем не способна идти до конца. Любить… Ты можешь только захватить человека в сеть и манипулировать им…"
— Да, Пита, - спина болела все сильнее, и это, как ни странно, помогало. Отвлекало от раздирающих душу обвинений, - Я виновата. Я недостаточно любила тебя… Прости меня…
— Знаешь, раньше я мог бы простить, - задумчиво ответил Пита, - мог бы. Но сейчас, боюсь, уже слишком поздно. Ты сожгла и уничтожила мою душу.
— Хорошо, тогда, - губы не слушались Ильгет, - тогда иди… иди, я ведь не держу тебя. Иди уже.
Пита не тронулся с места.
— Вот видишь, - горько сказал он, - ты выгоняешь меня.
— Нет… но ты же сам хотел уйти.
— Я уйду. Я не могу жить в одиночестве.
— Но почему…
— С тобой я всегда был одинок. Мне нужен человек рядом. Человек, который любил бы меня, интересовался бы мной…
Ильгет тупо смотрела в пол. Она, значит, не интересовалась. Да. Вдруг до нее дошло.
— Пита, - прошептала она, - у тебя есть другая женщина?
— Да, есть.
Дротик снова воткнулся в спину и стал проворачиваться, раздирая внутренности. Ильгет застонала и сжала зубы, пережидая боль.
— Тогда иди… что же ты… иди.
— Оставайся одна, - Пита шагнул к двери. Его слова доносились как сквозь пелену. Оглушающую густую пелену тумана, - оставайся одна, и может быть это заставит тебя задуматься. О своей жизни. О том, как ты живешь, как ты относишься к людям…
За окном стемнело, а Ильгет лежала все так же, без движения.
Больно. Просто невыносимо больно. Вот, наверное, про такое и говорят - "нести свой крест". Но Господи… это уж слишком.
Он ушел навсегда? У Питы другая женщина… вероятно, он ушел к ней.
Может быть, он еще вернется? Да, возможно и так. Они муж и жена. Пусть он поступает так, но ведь она-то, Ильгет, обещала. Она же сказала это перед алтарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166