Мои глаза широко раскрылись и, должно быть, так вспыхнули, что Хелен Милз отпрянула назад. – Где можно достать билеты? – возбужденно спросил я.
– Мистер Бойд! – ее ноздри раздувались от возмущения. – Вы отвратительны!
Она устремилась по коридору к номеру, и даже в этом ее ужасном костюме ей удалось всем своим видом выразить вопиющее презрение.

* * *

Уединившись в баре на Медисон-авеню, я выпил пару мартини и задумался. Стоило мне закрыть глаза, как я отчетливо видел самого себя, расследующего смерть пекинеса. Я стоял на четвереньках где-то на Второй авеню и гавкал вопросы датскому догу-суке:
– Когда в последний раз вы видели Ника де Пекинеса?
И всякий раз, когда я уже готов был кинуться к ближайшему телефону и сказать Донне Альберте, что черта с два, пусть она найдет кого-нибудь другого, в голове у меня возникала картина: последнее покрывало медленно падает с великолепного тела… Я понял, что попался на крючок.
Я пришел в контору к Касплину ровно через два часа после того, как покинул номер и гостинице. Секретарь в приемной была слишком велика, чтобы справляться с двумя делами одновременно. Похожая на изваяние, рыжеволосая, почти шести футов ростом. Если моя теория была правильной, то, судя потому, какую грудь облегал ее полувер, у нее должен был быть неплохой голос певицы.
– Мистер Касплин назначил мне встречу, – сказал я. – Мое имя Бойд.
Она заглянула в блокнот и покачала головой.
– Извините, – ее голос был определенно контральто. – У меня не записано.
– Извините и вы меня, – искренне огорчился я. – Получается, как с кораблями в ночи или что-то вроде этого. Если бы мое имя было у вас записано, из этого могло бы многое получиться.
Я снова покосился на ее грудь.
– Кто-нибудь говорил вам, что вы должны петь в опере?
– По-моему, мне знаком ваш профиль, – сказала она, внимательно рассматривая меня. – Это не вы носили копье в Метрополитен в прошлом сезоне?
– Только на премьере, – согласился я. – Упал занавес, я поклонился одновременно с примадонной. Она стояла передо мной. Копье пошло вперед, а она стала пятиться задом… – Я пожал плечами. – Знаете, как сложены примадонны? Могу я все-таки видеть Касплина? – Внезапно меня осенило: – Может быть, вы предпочитаете, чтобы я ворвался силой?
Она, в свою очередь, пожала плечами. Это было похоже на первые толчки землетрясения, когда на ваших глазах появляются новые, Бог знает где таившиеся до этого возвышенности. Она подняла телефонную трубку и несколько секунд говорила с Касплином. Потом еще раз пожала плечами, и я едва удержался от аплодисментов – зрелище было потрясающее.
– Это, наверное, из-за погоды, – сказала она. – Все буквально помешались. Он просит вас войти к нему.
Касплин сидел за огромным пустым столом из черного дерева. Выглядел он, как генерал, подготовивший поле боя и внезапно узнавший, что какой-то растяпа в Пентагоне отправил войска на другой континент.
– Присаживайтесь, Бойд, – чирикнул он. – Рад, что вы пунктуальны.
– Рад, что вы рады, – весело ответил я, присаживаясь. – Такие мелочи ну просто очень важны в жизни частного сыщика, ведущего следствие по делу об убийстве собаки!
– Вы находите смерть собаки забавной? – мрачно спросил он.
– Я еще не совсем в этом уверен. Расскажите поподробнее об этом захватывающем деле.
– Рассказывать, собственно, почти нечего. – Его голос звучал устало. – Это случилось днем. Когда позвонили, Милз была в номере. Ей показалось, что звонили от швейцара из театра, где в это время репетировала мисс Альберта. Сказали, что она хочет, чтобы Ники был рядом с ней, в театре, и направляет посыльного, чтобы забрать его. Примерно через полчаса появился человек и забрал собаку. На нем были униформа посыльного, и Хелен отдала ему собаку. Она даже не запомнила, как он выглядел.
– Хорошая помощь, – мрачно заметил я. – Что еще?
– Я, конечно, связался со всеми посыльными службами. Нигде не было записи о подобного рода услуге. Полагаю, униформа была ненастоящей.
В его руках появилась серебряная коробочка. Пришлось подождать, пока закончится нюхательная процедура.
– Вот что меня беспокоит, Бойд, – наконец продолжил он. – Не является ли вся эта история с собакой прелюдией к чему-то более плохому?
– То есть, вы предполагаете, что тот, кто убил собаку, попытается в следующий раз сделать то же самое с человеком?
– Совершенно верно, – кивнул он. Его слишком большая голова дернулась, как у марионетки. – В опорной труппе, Бойд, разгораются очень сильные, а иногда и очень странные страсти!
– Бывает, – вежливо согласился я.
– Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились с основными действующими лицами, имеющими непосредственное отношение к постановке. Пол Кендалл, продюсер, сегодня устраивает вечеринку. Все они будут там. Приходите.
– Благодарю, – сказал я. – Кендалл обо мне что-нибудь знает?
– Он не будет против, – уверенно сказал Касплин. – Вечер должен начаться в одиннадцать. Пол просил не опаздывать. Адрес я вам дам.
Позолоченным карандашом он записал адрес в блокноте, оторвал листок и бросил его через огромный стол ко мне.
– Не думаю, что сейчас мы могли бы обсудить что-нибудь еще. Предпочел бы встретиться с вами утром, после того как вы познакомитесь с остальными. Надеюсь, вы поделитесь своими впечатлениями?
– Договорились, – сказал я, поднимаясь. – Я позвоню вам.
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40