- Решительно не хочу, - подтвердил он. - Мне не хотелось бы показаться сентиментальным, но Айрис Меривейл была единственной и величайшей любовью всей моей жизни. Я не стану утомлять вас печальными подробностями последних лет её жизни, скажу только, что к тому времени, как Феррелл пришел ко мне с идеей сделать новый фильм, в котором она играла бы главную роль, от неё оставалась лишь жалкая оболочка опустившейся женщины. И тем не менее, я подумал, что попробовать стоит. Если что-то и могло уберечь её от себя самой, то это работа в привычном для неё окружении. Но, видимо, было слишком поздно, и ничто уже не могло спасти бедняжку Айрис!
- Значит, даже если бы Лессинджеру и удалось уговорить Джемисона и Феррелла закончить фильм, то без вашего на то согласия у них все равно ничего не вышло бы.
- Вы абсолютно правы, Холман, - сказал он. - Мне это совершенно не интересно. Позволю себе заметить, что мне также глубоко безразлично, зачем кому-то понадобилось убивать Лессинджера. Но в любом случае, я очень надеюсь, что следующая попытка таинственного злоумышленника будет гораздо удачней предыдущей. Всего хорошего, мистер Холман.
- До свидания, мистер Сэнфорд, - хмыкнул я.
- Паула, будь добра, проводи нашего гостя до дверей, - распорядился Сэнфорд, не поворачивая головы. - Или куда-нибудь еще, где вам будет удобней.
Глава 5
Комната была залита ярким светом солнца, уже начавшего клониться к закату. Блондинка проворно потянула за шнур, и ажурные жалюзи превратились в непроницаемую стену из алюминия. Затем она повернулась ко мне, и я был вынужден признать, что внезапный полумрак очень настраивал на интимный лад. Черт побери! Решительно все здесь было призвано поддерживать эту атмосферу. Просторная кровать круглой формы, застеленная черными атласными покрывалами, такие же подушки, зеркало во всю стену, на котором отражалась все та же кровать, и черные шерстяные коврики на полу. Все это более походило на обстановку в номерах высококлассного борделя, чем обычной спальни.
- Меня зовут Паула, - с некоторым запозданием представилась блондинка. - А тебя?
- Рик, - ответил я.
- Не смущайся, Рик, - сказала она. - Он не возражает.
- Это Сэнфорд-то?
- А то кто же еще? - она передернула острыми плечиками. - С точки зрения физических отношений, я его совершенно не интересую. Тебе трудно в это поверить?
- Еще бы, - согласился я. - В такое верится с трудом.
- Поначалу я тоже очень удивлялась, - продолжала она. - Я пыталась соблазнить его, придумывая для этого миллионы разных способов, но так ничего и не добилась. И это очень ранило мое самолюбие. Понимаешь?
- Могу себе представить, - с серьезным видом подтвердил я.
- И дело вовсе не в том, что он не может этим заниматься, - призналась Паула. - Лично я, по крайней мере, в этом глубоко убеждена. Ему просто не хочется. Ни со мной, ни с кем-либо еще.
- Вот как? - удивился я, делая вид, что понимаю, о чем именно идет речь.
- Она была любовью всей его жизни, - сказала она. - Он сказал тебе правду. И другая женщина ему попросту не нужна. Мне кажется, все это так безумно романтично... А ты как думаешь?
- Имеется в виду Айрис Меривейл? - на всякий случай уточнил я.
- Он её боготворил, - сказала Паула. - Наверное, здорово, когда мужчина вот так относится к тебе. - Она закрыла глаза и восторженно вздохнула. - Мне это нравится!
- Прошу прощения за назойливость, - вкрадчиво заметил я. - Но если он не испытывает к тебе физического влечения, то зачем вообще ты ему здесь нужна?
Она открыла глаза и удивленно посмотрела на меня.
- Для престижа, наверное. Это своего рода символ его благополучия. Я живое доказательство того, что он богат, удачлив в делах и все у него хорошо. То есть, так должны думать другие мужчины, когда мы вместе появляемся на людях.
- А Сэнфорд действительно такой? - заинтересовался я. - Богат, удачлив в делах, и все у него хорошо?
- А то как же, - подтвердила Паула. - Он ведь миллионер! - Она рассчетливо взглянула на меня. - И ещё он патологический врун.
- И что, мне сейчас он тоже врал?
- Он врет всем и всегда, - просто сказала она. - И ещё он ужасно коварен. Слушай, Рик, а тебе не жарко? Ведь в окна целый день светило солнце. Почему бы тебе не снять пиджак и не расслабиться? Может быть, хочешь выпить?
- Нет, спасибо, - отказался я. - Так в чем же конкретно он меня обманул?
- А вот этого я тебе не скажу, - игриво заявила Паула, - по крайней мере до тех пор, пока ты будешь стоять здесь одетым!
Одним эффектым движением она стянула с себя легкий свитерок и уронила его на пол. Ее груди с большими красными сосками при этом слегка качнулись, а потом снова замерли, гордо выдаваясь вперед.
- Люблю, когда ничто не стесняет движений, - сказала она. - А так легче всего добиться этого ощущения.
Затем она растегнула молнию на шортиках и позволила им сползти вниз, до самых щиколоток, а затем неторопливо перешагнула через них. Треугольник вьющихся волос между бедер оказался того же цвета, что и волосы на голове. И тут у меня появилось ощущение, что на мне слишком много одежды. Затем девица подошла ко мне и обвила руками за шею.
- А ты, случайно, не голубой, или что-нибудь в этом роде? обеспокоенно спросила она.
- Нет, просто меня несколько смущает тот факт, что на балконе за стенкой сидит Сэнфорд, - признался я.
Она страстно прильнула ко мне всем телом, и я почувствовал как её мягкие груди оказались прижаты к моей груди. Мои руки скользнули вниз по её спине и крепко стиснули упругие бедра. Мы слились в поцелуе, в то время, как она одной рукой аккуратно расстегнула молнию у меня на брюках, и взяв в руку мой восставший член, слегка сжала пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38