работает у нас всего несколько недель.— Она серьезно больна?— Кто знает. — Кендрик быстро пожал плечами. — Кажется, сильная мигрень. Но может, она развлекается со своим дружком или просто отдыхает. Ничего нельзя точно сказать о женщинах!Мы обменялись парой обычных фраз, после чего я вышел из офиса, провожаемый пристальным взглядом. Было уже за полдень, поэтому я потерял немного времени, чтобы съесть сандвич. Может, у Хелен Уолш мигрень; может, она все еще занимается своим срочным делом, которое так неожиданно увело ее из моей квартиры прошлой ночью. Марко просто обезьяна, сказала она, но Кендрика она ужасно боится. Я подумал, что испугался бы и сам, если бы встретил его в темной аллее однажды ночью.Было четыре часа, когда я вошел в небольшую приемную фотостудии и позвонил в изящный маленький колокольчик. Селестина Джексон появилась только через пару минут, снимая на ходу резиновые перчатки.— Привет, лейтенант! — Она широко улыбнулась мне. — Простите, что заставила вас ждать, я проявляла негативы.— Звучит как психоаналитический термин.— Может быть, вы правы. Иначе зачем мне все время запирать саму себя в темной комнате.— Вы боитесь света, — с сомнением сказал я. — Вы могли бы назвать симптом своим именем — селестинофобия — и стали бы знамениты!— Боже упаси. — Она замахала руками в притворном ужасе. — А вам что нужно?— Вы очень заняты сейчас? Она помотала головой:— Какое-то время — нет, пока пленки подсохнут.— Мне нужна ваша профессиональная консультация, — сказал я ей. — Может быть, сходим куда-нибудь выпить?— Это лучшее предложение за всю неделю. — Ее глубокие голубые глаза ярко заблестели. — Только подождите минутку, я переоденусь.— Хоть две, — сказал я. — Я в человеколюбивом настроении.Ей понадобилось пять минут, и она вышла в сине-белой полосатой футболке и узких белых джинсах, которые обтягивали ее круглые бедра, словно втора кожа, только яснее выделяя детали. Льняные волосы свободно падали на плечи, и вся она выглядела сущим воплощением женственности.— Пойдемте, — сказала она.— А куда? — спросил я.— Почему бы не ко мне? — просто спросила она.— Почему бы? — эхом отозвался я.Она жила в маленьком, но элегантном домике в Вэлли-Хейтс. Ее гостиную украшал камин, и, пока она суетилась у бара, я изучал огромную фотографию обнаженной женщины, снятой со спины, висевшую в раме над камином.— Вам нравится? — спросила она.Я повернулся к ней и взял стакан из ее руки.— Спасибо. Конечно, мне нравится. Эта девушка, кто бы она ни была, определенно женственна. — Я глубоко вздохнул. — Глядя на нее, я просто слышу, как она говорит со мной!Селестина медленно прикрыла глаза.— Что же она говорит?— Это наш с ней секрет, — ответил я. — Это ведь ты делала снимок, да?Она кивнула.Я изо всех сил старался, чтобы это звучало просто как светская болтовня.— А ты, случайно, не помнишь, как ее звали?— А то! — Ее большой рот растянулся в ликующей улыбке. — Это автопортрет.— Вот как, — прошептал я.— Надеюсь, лейтенант, это не создает для вас проблем? — участливо осведомилась она. — Я имею в виду, что я говорю с вами и одновременно поворачиваюсь к вам спиной?Я подумал, что сейчас самое время сделать большой глоток, и осуществил это, пока она рассматривала мое лицо с явным изумлением.— Не смущайтесь, лейтенант, — промурлыкала она глубоким контральто. — Я принимаю ваши слова как комплимент.— Так и есть, — заверил я, — зови меня Элом. Она кивнула:— Отлично, я буду называть тебя Эл.Я посмотрел, как она идет к дивану, и попытался быстро сравнить живую натуру с фотографией на стене, но джинсы, хотя и обтягивали зад, сильно мешали. Она села на диван, удобно скрестив ноги и сжав стакан обеими руками, прежде чем выжидательно посмотреть на меня. Я сделал еще один торопливый глоток, приготовившись солгать и прилагая все усилия, чтобы мои слова звучали похоже на правду.— Знаешь, о художниках говорят, что у каждого и: них свой почерк, по которому специалист безошибочно определит автора. Интересно, можно ли это сказать и о фотографах?Несколько секунд Селестина в задумчивости покусывала губы.— Думаю, да, — заключила она. — Во всяком случае, о хороших.— Ты — хороший фотограф, Селестина. Мягкий смех забулькал у нее в гортани.— По-моему, ты не совсем объективен.— Те фотографии, что я нашел в квартире Голди Бейкер, — сказал я. — Они были хороши, я имею в виду технику.— Спасибо, добрый господин! — Она склонила голову в легком поклоне.— У тебя свой, индивидуальный почерк, — продолжал я. — Ты делаешь что-то свое, особенное, с ракурсами и пропорциями.— Я польщена и удивлена, Эл. — Она вдруг стала серьезной. — Ты прав, особенно не забочусь об освещении, а предпочитаю найти правильный ракурс, что автоматически дает нужное сочетание света и тени.— Это как отпечаток пальца, — восторженно сказал я. — И я сразу узнал твой стиль, когда увидел серию снимков этой пары — Брюса Вильямса и Голди Бейкер!— Кто это? — Она осторожно поднесла стакан к губам и отхлебнула немного ликера.— Парень, который застрелился после того, как совет директоров и его жена получили пакеты с фотографиями.— Я никогда не слышала о нем, — равнодушно бросила она.— Ты работаешь в студии, расположенной среди трущоб, — раздраженно сказал я, — в доме, который должны были снести двадцать лет назад. Я был пару раз в этом клозете, который ты используешь под приемную, но не видел там никого похожего на клиента! Я медленно обвел взглядом комнату.— У тебя славный дом, Селестина. Хорошая обстановка, да и Вэлли-Хейтс неплохой район. Это обошлось недешево.— Болтай что хочешь, Эл, — сказала она с мягкой укоризной в голосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32