хау” и предложения выкурить трубку мира. При чем здесь топор? — Слегка успокоившись, я выпрямился.Парень улыбнулся до ушей.— Я собирал дрова. Понимаешь, приятель, у нас сегодня рагу из кролика.— Похоже, оно тебе не помешает, — хмыкнул я. — Как часто ты ешь? Раз в неделю?Отряхивая бахрому от налипшей грязи, он пожал плечами.— У краснокожего нелегкая жизнь. Постоянно. Приходится отвыкать от всех этих изнеживающих привычек — детских бутылочек и мягких сисек с молоком, которыми повязало нас общество. Но тогда не остается ничего, кроме того, что всегда было у индейца.— Рагу из кролика?Словно одобряя мою понятливость, парень кивнул.— Если удастся его поймать.— А почему бы не попросить настоящих индейцев научить вас, как жить на подножном корму? Так, по крайней мере, не будет грозить вымереть с голоду.— Нет-нет, приятель, — быстро возразил он. — Все не так уж и плохо. Мы питаемся вполне нормально; да и “травки” для кроликов всем хватает. Хуг! — От этой шутки его глаза оживились; он ждал моей реакции на ее двусмысленность.— Я адвокат, — сообщил я, — а не коп. — Темнить совершенно бесполезно. До сих пор мне не приходилось бывать в коммунах хиппи, однако я кое-что понимал в них и знал: пока эти ребята не убедятся, что ты прибыл вовсе не для того, чтобы арестовать их, ничего не добьешься.Парень подозрительно посмотрел на меня.— Тогда чего тебе здесь надо?— Я ищу одного человека. Девушку по имени Сандра Стилвелл.Продолжая пристально рассматривать меня, он покачал головой.— Не знаю такой. Поищи ниже по реке. Милях в десяти отсюда обитает еще одно племя. Может, там ее, знают.— Она рыжеволосая и очень хорошенькая. Немного выше тебя — примерно пяти футов шести дюймов. Темно-зеленые глаза, светлая кожа. Она из Гари, штат Индиана.Парень снова покачал головой.— Нет, не знаю.— У меня есть ее фотография.Он бездумно ковырял томагавком кору дерева, будто вовсе не обратил внимания на мои слова. Его глаза то и дело перебегали с деревьев на небо и снова на землю, словно опасаясь, что если не держать все это в поле зрения, то они могут исчезнуть. Помолчав еще с минуту, он спросил:— А зачем она тебе?Конечно, не его это дело, но я все же решил, что если расскажу ему правду, то это, может быть, избавит меня от бесполезной траты времени. Меня не очень-то прельщала перспектива торчать целый день в лесу, разглагольствуя с чокнутым бледнолицым индейцем.— Она получила наследство. И я должен сообщить ей об этом.Губы парня расплылись в широкой улыбке, обнажив неровные верхние зубы. Двух передних не хватало.— Эй! Вот это здорово! И большое?— Она сама тебе скажет, если захочет.— Конечно, приятель, конечно. Ты прав. Ты говоришь ей, она кому-то еще и — гопля! Не успеешь и глазом моргнуть, как уже все племя будет знать об этом. Такова наша мгновенная сверхзвуковая связь. А все потому, что мы используем космические волны, а они дадут сто очков вперед старой системе Белла. Понятно?— Если бы я это понял, то был бы таким же полоумным, как и ты! — ответил я, а про себя подумал: “И зачем это Теренс Моллингворт надумал помирать, оставив мне паршивую работенку по розыску своих многочисленных потомков? Почему не завещал все свои денежки любимому пуделю?"— Хорошо сказано, парень. А ты не промах. Пошли со мной.Неторопливой трусцой он припустил вниз по склону между сосен и мамонтовых деревьев, которые, по мере приближения ко дну лощины, росли все гуще. Я последовал за ним скорым шагом, стараясь не отставать. На самом деле это оказалось не так уж и сложно — парень был не из выносливых и после первой же сотни ярдов заметно сбавил темп, что являлось наглядным доказательством того, насколько нелегким может оказаться путь возвращения в лоно матери-природы.В одном я, по крайней мере, был совершенно уверен — в мои планы не входило возвращаться назад к природе. Последние две мили проселочной дороги от шоссе, где я оставил свою машину, еще раз убедили меня в этом. Довольно скоро мои икры заныли и я почувствовал, что вспотел, хотя мы и спускались в тени деревьев. Если честно, то в колледже вся моя физическая подготовка сводилась лишь к лазанию на второй этаж женского общежития, и с тех самых пор меня никогда не посещало желание заняться спортом ради спорта.Ближе к небольшой речушке раскинулась поляна, а на самой опушке леса примостились две палатки, зеленая и коричневая, обе перепачканные дурацким камуфляжем из белых и черных пятен птичьего помета. Чуть поодаль от них, ближе к центру поляны, располагался навес, слепленный из бревен, кусков коры, пропитанной смолой бумаги и стенок от ящиков из-под апельсинов. Все это напоминало лагерь беженцев, лишившихся родного крова и вынужденных ютиться черт знает в каких условиях. В стенах палаток виднелись дыры с палец величиной, а навес защищал от осадков не лучше дырявого ведра, но он явно служил кухней, а что страшного случится с кроличьим рагу, если в него попадет немного дождевой воды?Худосочный индейский воин подвел меня ко входу в зеленую палатку, просунул внутрь голову и зашептал:— Эй вы! Тоже мне, нашли время. Я хочу вас кое с кем познакомить.В ответ послышалось невнятное бормотание, как будто говорили с набитым ртом.— Черт бы вас побрал, ведь уже полдень. Кто-то обещал форель. И что там с кроличьим рагу? — возмутился отважный воин.Опять бормотание.— Да нет у меня этих чертовых дров! Зато у меня есть чертов адвокат. И если вы немедленно не вылезете сюда, он призовет ваши чертовы задницы к судебной ответственности! — По мере раздражения индеец говорил все громче; он еще не кричал, но уже и не шептал.И это называется сверхзвуковой моментальной связью, подумал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38