— вскрикнул Пайнс страшным голосом.— Простите! — пробормотал Ромэйр.— Я знаю финал этого монолога, лейтенант, — устало сказал Пайнс. — Через пять минут он встанет по стойке ?смирно? и запоет американский гимн.— Явное преувеличение! — пытался оправдываться Ромэйр.— У вас есть какие-либо соображения по поводу того, кто мог убить Джулию Грант? — не отставал я.— Есть. — Он на секунду улыбнулся. — Но я, конечно, не могу ничего доказать, лейтенант. Я могу лишь дать совет. Почему бы вам не поговорить с Кэнди Логан?— Стелла Гибб советовала мне поговорить с вами, и меня это никуда не привело, — сказал я. — Теперь вы советуете мне поговорить с Кэнди Логан… почему?— Я просто подумал, что она может быть вам полезна, лейтенант, вот и все.Из кухни раздался резкий свист.— Ага! — радостно воскликнул Ромэйр. — Это чайник. Вы уверены, что не хотите чашечку чаю, лейтенант?— Уверен, — сказал я.— Тогда вы извините меня — я отлучусь на минутку, — сказал он и умчался опять на кухню. Я перевел взгляд на Пайнса.— Пока мы не отклонились от темы, — где были вы прошлой ночью между часом и тремя?Я видел, как за толстыми линзами сверкнули глаза.— У меня алиби, лейтенант. И почти неоспоримое, если можно так сказать.— Так скажите какое, а я поставлю вам оценку, — сказал я.— Мне надо назвать ее имя? Это одна из тех девушек, что были на вечеринке.— И как далеко завело вас ваше алиби?— Дальше, чем мне хотелось бы говорить, — скромно заметил он. — Но могу сказать вам, лейтенант, если это вас устраивает, сколько оно заняло времени, — до половины четвертого.— Я уверен, что вас можно в чем-то обвинить. За вами определенно что-то есть, — сказал я задумчиво. — Надо только хорошенько поразмышлять, за что вас посадить. Возможно, за совращение несовершеннолетних грязными стишками. Кто вас издает?Яркий багрянец разлился по его щекам.— Меня… э… видите ли, еще не издавали.— Ах вот как, — сказал я. — Хорош поэт.— Это лишь вопрос времени, — сказал он поспешно. — В Нью-Йорке сейчас два или три дома заинтересовались моими стихами.— Нью-Йорк давно почистили, — сказал я. — А те дома, о которых вы говорите, больше не работают.— Я бы хотел, чтобы вы оставили ваши дешевые подковырки при себе, лейтенант! — Его лицо стало пунцовым. — Меня тошнит, когда приходитс встречаться с каким-нибудь неотесанным…— Лейтенантом полиции?Ромэйр прискакал обратно в комнату с двумя чашками того, что, по моему разумению, являлось чаем. Если это был не чай, — значит, мен обманули. Он подал одну чашку Пайнсу, затем уселся напротив меня и стал лихорадочно помешивать ложечкой темную жидкость.— У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне, лейтенант?— Да в общем-то нет, — сказал я. — Но запомните одно: отказ от дачи свидетельских показаний офицеру полиции является уголовным преступлением.— Что вы этим хотите сказать?— Это очень просто. Если вы не рассказываете мне обо всех известных вам фактах, которые могут иметь отношение к дан, ому делу, то сейчас можете сесть в тюрьму на о-очень долгий срок.Я видел, как он пролил чай на блюдечко.— Не поддавайся на провокацию, Эдгар, — сказал Пайнс. — Это старый трюк. Он просто пытается запугать тебя, чтобы ты сказал то, чего сам толком не знаешь.— Само собой, — сказал я. — Я могу сначала припугнуть, а потом и впрямь упечь вас за решетку, если вы будете что-то скрывать от меня… причем это касается обоих.Пайнс громко хмыкнул:— Да он только хочет…— Заткнись! — сказал я ему.Он посмотрел на меня, снова открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вовремя передумал.— Так вот, — сказал я Ромэйру. — Если вам что-то известно, то сейчас самое время рассказать все. Завтра может быть слишком поздно.Он снова пролил чай на блюдце.— Я не знаю, — униженно произнес Ромэйр. — Я… я правда ничего не знаю. Лейтенант, а есть у вас такая штука, как защита свидетеля? Я имею в виду…— Эдгар! — резко оборвал его Пайнс. — Ради общего блага, закрой свой поганый рот!Ну все, на сегодня с меня хватит этого Пайнса, подумал я. Я поднялс и подошел к тому месту, где он сидел.— Заткнись, — сказал я ему.— Вы не смеете… — Он медленно поднялся, глаза его округлились.— Вытяните руки перед собой, — сказал я жестко. Он сделал, как ему было велено. Я вынул наручники и защелкнул их у него на запястьях.— Вы не можете со мной так поступить! — В его голосе зазвучали истерические нотки. — Почему вы арестовываете меня? По какому обвинению? Я требую объяснений! Требую вызвать моего адвоката! Вы не можете обращаться со мной как с обычным уголовником!— Марш! — скомандовал я ему. — На кухню. — И легонько хлопнул его по плечу, указывая правильное направление.Он с неохотой побрел на кухню, все еще громко возмущаясь. Я отцепил наручник с его левой руки и оглядел кухню. Раковина выглядела подходящим местом. Я пристегнул свободный наручник к трубе, ведущей к крану.— Я» оставлю вас здесь помедитировать, — сказал я ему. — Возможно, вас посетит вдохновение, и вы сложите пару стишков.Я вернулся в гостиную, плотно затворив за собой кухонную дверь, из-за которой доносились протестующие вопли Пайнса о справедливости и правах человека.Я снова подошел к своему креслу и уселся в него. Ромэйр смотрел на меня испуганными глазами.— Нужно ли это было делать? — спросил он.— Нужно, чтобы нас больше не прерывали разные грубияны, — сказал я. — Так о чем вы говорили?Он сделал большой глоток чая и потом посмотрел на меня почти умоляющими глазами.— Лейтенант, я задал вопрос: предоставляется ли защита свидетелю при определенных обстоятельствах?— Конечно, предоставляется, — сказал я. — При любых обстоятельствах, если это необходимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44