Он уже собирался выйти из положения наипростейшим образом - всадить пулю из своего револьвера в мое полное жизни тело, а это было бы весьма плачевно для Бойда и его прекрасного профиля! Он все еще смотрел на блондинку, лицо его выражало нерешительность, я подумал, что лучшего момента не представится, и прыгнул на него. Все мои рефлексы помогли мне сделать это молниеносно, и все же я был не так скор, как хотелось бы. Джонни без излишней торопливости отпрянул на шаг в сторону и, пока я, проскочив мимо него, пытался затормозить, двинул рукояткой револьвера мне по затылку. Даже не успев осознать всей своей глупости, что было бы, конечно, слабым утешением, я провалился в черную пустоту…
Первые три ощущения, которые проникли в мое возвращающееся сознание, - это шипящий звук, мерзкий сладковатый вкус на губах и всепоглощающее чувство боязни замкнутого пространства. Я открыл глаза и приподнял голову, больно ударившись обо что-то твердое и неподатливое, - с этого момента клаустрофобия овладела мной полностью. Мои руки с трудом поднялись над какой-то поверхностью и принялись неистово толкать ее, стараясь дотянуться до головы. Внутренний голос подсказывал мне: если руки не могут этого сделать, так, может, моя голова пойдет к Магомету и дотянется до рук? Это мне удалось лучше, и клаустрофобия улетучилась, как только моя голова появилась из духового шкафа газовой плиты. Я выключил горелки, поспешил в гостиную к ближайшему окну и широко распахнул его. Следующие две минуты меня ничто не интересовало, кроме свежего воздуха, но по мере того, как он наполнял мои легкие, я стал размышлять о блондинке Джери и ее партнере Джонни. Эта парочка, видно, работала в одной упряжке, но было ясно, что действовали они каждый в своей роли. Чем дольше я о них думал, тем большим уважением проникался: задушенная девушка в спальне, самоубийство в кухне - полиция проглотила бы это и быстренько свернула все дело.
Когда я удостоверился, что а) буду жить и б) меня не стошнит, я пошел в спальню взглянуть на труп. С ним было все в порядке, но он выглядел совсем не так, как когда я видел его в последний раз. Тогда на девушке было пестрое платье из хлопка - а сейчас она была одета в порванный шелковый костюм кремового цвета с абстрактным голубым рисунком. Даже моя отуманенная газом голова могла сообразить, что Джери поменялась с мертвой блондинкой одеждой, - но зачем? Конечно, ей нужно прилично выглядеть, чтобы не привлекать лишнего внимания до того, как они с Джонни скроются, но в гардеробе наверняка полно платьев. Возможно, это было частью продуманного плана - подставить меня как убийцу, тем более что на моей щеке красовались следы ногтей Джери. Я снова вспомнил, что с первого раза оценил в Джонни профессионала, и вновь с раздражением поймал себя на том, что испытываю к нему невольное уважение.
Я вернулся в гостиную и вызвал полицию - на этот раз меня никто не прерывал. Парень на том конце провода даже не был удивлен, когда я рассказал ему о трупе. Когда-нибудь в дождливый день, когда мне нечего будет делать, я позвоню в местный полицейский участок и скажу тому парню, который отвечает на звонки, что он выиграл первый приз в радиовикторине. Ручаюсь, он точно так же не выскажет удивления, когда я стану уверять его, что он проведет целых две недели в обществе какой-нибудь восходящей голливудской звезды, что все расходы оплачены и единственное к нему пожелание - уточнить кое-какие детали: к примеру, размер ее бюста и тому подобное.
Ожидая фараонов, я вернулся в спальню и еще раз взглянул на труп в кровати. Шелковый костюм, будучи первоклассно сшитым, стоил довольно дорого, и если уж женщина платит такие деньги за одежду, то обычно получает что-либо в придачу бесплатно, например, этикетку изготовителя. К сожалению, блузон был так изорван, что этикетка потерялась. Ее стоило поискать.
В гостиной все еще присутствовали следы нашей с Джери баталии - перевернутый маленький столик, разбитая ваза и разбросанные по коврику сломанные цветы, а возле входной двери валялось несколько кусочков кремового шелка. На втором обрывке, который я подобрал, была вышита метка фирмы: “Мэзон д'Аннет”, Санта-Байя”. Я сунул бирку в карман пальто, закурил и принялся беззаботно разглядывать обстановку, пока десять минут спустя не прибыли полицейские.
Лейтенант Шелл был терпелив, умен и недоверчив. Я надеялся увидеть человека, получившего работу по протекции, но мне почему-то опять не повезло. Высокий, с коротко остриженными седыми волосам и глубоко запавшими глазами, он, казалось, видел все насквозь и ничего не одобрял.
Он сел в кресло, долго прикуривал сигарету, затем холодно взглянул на меня.
- Второй раз слушаю вашу историю, Бойд, - сказал он сурово, - и она мне по-прежнему не нравится.
- Что тут может нравиться? - с горечью заметил я. - Ясно, что вам нужна голая правда, но, если хотите, я могу ее чуть приукрасить.
- Сделайте одолжение, - попросил он вежливо, - не стройте из себя умника, а? Они всегда меня бесят и вынуждают показывать наихудшие стороны моей натуры - я думаю, вы поняли, о чем речь?
- Догадываюсь, - уверил я его. - Хотя я тоже не обязан вас любить. Мне предписано говорить правду и сотрудничать, что я и делаю.
- Но улики против вас, - проворчал он. - На лице у вас безобразные царапины, Бойд. Очевидно, дамочка была вынуждена отчаянно сопротивляться убийце, судя по ее изорванной одежде. Очевидно также и то, что она проиграла это сражение и была задушена своим же собственным чулком.
- Я вам уже рассказывал, как это произошло, - сказал я, теряя всякое терпение. - Вторая блондинка, Джери, и этот бандит Джонни, ее дружок, у которого был собственный ключ от квартиры…
- Нужда - мать изобретательности, образно выражаясь, - промычал Шелл.
1 2 3 4 5 6