город почтил его этой фамилией и гербом, на котором красовались на серебряном поле три голубых голубя и два скрещенных ключа.
С разрешения принца получили свою законную силу и те части наследства, которые старая баронесса сперва назначила своим родственникам и слугам, а потом отобрала от них. Вильгельм жил со своей женой в прекрасном новом доме; здесь была, разумеется, и голубятня. Вильгельм нередко устраивал у себя хоровое пение, в котором принимала участие и Мария, хотя четверо детей, которых она подарила Питеру, мало оставляли ей свободного времени. Музыкант должен был рассказывать Адриану, который тем временем превратился в стройного молодого человека, стал студентом нового университета и скоро должен был поступить в ратушу, — о Риме и своей свояченице Хенрике. После смерти ее отца, который успел благословить Анну, она уехала с Белотти в Италию и теперь жила там в качестве директрисы женского училища.
Варвары не было среди гостей. Ей хватало хлопот в кухне. Ее белый чепец был теперь сплоен с изумительным искусством и тщательностью, а уверенность и довольный вид, с какими она отдавала приказания Траутхен и двум ее помощницам, указывали на то, что в доме и торговле Питера все обстояло благополучно. Да и стоило сделать для таких гостей что-нибудь лишнее! Между ними находился и юнкер фон Вармонд, которому надлежало дать почетное место рядом с ректором и Яном Дузой, первым попечителем университета: он сделался важным господином и влиятельным политиком и с большим трудом нашел время уехать из Гааги, разлучившись со своим молодым сотрудником, Николаем ван Вибисмой, и принять участие в празднике. Веселый и оживленный, как и прежде, он чокнулся с мейстером Акванусом и воскликнул:
— За прежние времена и за нашего друга Георга фон Дорнбурга!
— С величайшим удовольствием! — ответил Акванус. — Давно уж что-то не слышно об его смелых подвигах и плаваниях!
— Разумеется! Бродившее тогда в нем вино очистилось. Дорнбург снова на английской службе, и с месяц тому назад я встретился с ним в Лондоне; он уже член верховного Адмиралтейства ее королевского британского величества. Его эскадра находится теперь на пути в Венецию. Он все еще вспоминает с любовью о Лейдене и просил вам кланяться, но вы бы не узнали нашего тогдашнего любимца в этом внушающем почтение флотоводце и спокойном, безмятежном человеке. Как часто окрыленная мысль уносила его далеко от всех нас, и как больно делалось, когда, бывало, увидишь его мрачную задумчивость и скрытое горе.
— А я встречал юнкера в Дельфте, — сказал ректор Грот. — Такой окрыленный дух легко взлетает слишком высоко и падает на землю, но если его запрячь в колесницу труда и долга, то его сила движет большие тяжести и со спокойным превосходством преодолевает даже величайшие трудности!
Между тем, по знаку отца, Адриан встал со своего места и наполнил стаканы лучшим вином. Бургомистр провозгласил тост за принца; за этим тостом последовал тост Яна Дузы за независимость и свободу отечества.
Ван Гоут посвятил тост воспоминанию о днях нужды и чудесном избавлении города.
Все звонко чокнулись с ним, и, когда замолкло «ура», Акванус сказал:
— Кому не приятно вспомнить о светлом воскресении, о дне третьего октября; но еще до сих пор, когда я вспомню о всех бедствиях, которые предшествовали этому дню, у меня сжимается сердце!
При этих словах Питер схватил руку жены, крепко пожал ее и сказал шепотом Марии:
— А все-таки тогда, в самый тяжелый день моей жизни, я обрел самое дорогое, что у меня есть на свете.
— И я! — ответила Мария и с благодарностью взглянула в его честные глаза.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В заключительный том собрания сочинений Георга Эберса включены два романа из времен средневековья «Слово» и «Жена бургомистра». По богатству палитры они выглядят несколько скромнее произведений египетского цикла, однако в историческом аспекте проработаны не менее тщательно, в деталях же они, пожалуй, даже более достоверны, поскольку опираются на проверенные факты и подлинные документы XVI века.
Русскоязычный читатель нынешнего столетия в своем большинстве предпочитал, да и теперь предпочитает, воспринимать историю не по суховатым строкам научных трактатов, а скорее по красочным картинам талантливых художников слова века предыдущего, нашедших удачный и стойкий сплав реалистических и романтических тенденций в жанре исторического романа, начиная от монументально-величавых полотен Вальтера Скотта, через филиграно-отточенные шедевры Виктора Гюго, увлекающие динамизмом искрометные романы Александра Дюма и завершая произведениями их многочисленных последователей, в плеяде которых Георг Эберс занимает достойное место.
Итак, окунемся в богатый событиями, озаренный нетленным светом творений титанов Возрождения и, увы, одновременно зловещим заревом костров инквизиции XVI век, дымящийся кровью несчетных жертв захватнических войн, религиозных распрей, зверски подавленных восстаний и первой в истории буржуазной революции.
К началу XVI века основанная германским королем Отгоном I в 962 году «Священная Римская империя» продолжала оставаться раздробленной страной с неустановленными в ряде мест спорными границами. По сути дела то была не единая держава, а конгломерат государств, именовавшийся с конца XV века уже более определенно: «Священная Римская империя германской нации», ибо Германия стала играть в ней доминирующую роль. Состоявшая из отдельных территориальных княжеств, многочисленных имперских графств, прелатств и городов, империя все более и более уступала свои позиции консолидирующимся силам соседних народов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106