ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Густые рыжеватые волосы с вплетенными в них засохшими цветами в беспорядке падали на колени старухи и на ветхую циновку. Лицо девочки было бледно, лишь на щеках играл лихорадочный румянец. Когда молодой врач Небсехт, сидевший возле нее вместе с своим слепым помощником, который глухо бормотал молитвы, сдвигал рваный платок, прикрывавший поврежденную колесом грудь девочки, или когда она поднимала руку, обнажая прозрачную белизну своей кожи, она походила на тех дочерей Севера, которые, попав в плен к фараону, нередко оказывались в Фивах.
Оба врача из храма Сети сидели слева от девочки, на маленьком коврике. По временам то один, то другой прикладывал руку к груди пострадавшей, проверяя биение сердца, или, наклонившись над ней, вслушивался в ее дыхание. Иногда кто-нибудь из них открывал ящик с лекарствами, чтобы смочить какой-то беловатой жидкостью компресс на груди у девочки.
У стены широким полукругом сидели на корточках молодые и пожилые женщины – друзья семьи парасхита, – которые изредка пронзительными воплями выражали всю глубину своего сострадания. Время от времени одна из них вставала, чтобы наполнить свежей водой стоявший около врачей глиняный сосуд. Прикосновение холодного компресса к воспаленной груди заставляло девочку вздрогнуть, она открывала глаза и всякий раз устремляла свой взор, сначала испуганный, а затем благоговейный в одну и ту же сторону.
Но взоры ее оставались до той поры не замеченными тем, на которого они были устремлены.
Справа, прислонившись к стене, стоял Пентаур в своем белоснежном жреческом облачении – он ждал дочь фараона. Голова его касалась потолка, а узкий луч света, проникавший через верхнее отверстие, ярко озарял его красивое лицо и грудь до пояса.
Вот девочка снова приоткрыла глаза и на этот раз встретилась взглядом с молодым жрецом, который тотчас же поднял руку и невольно прошептал слова благословения. Затем он снова потупил взор и погрузился в одолевавшие его мысли.
Прошло несколько часов с тех пор, как он пришел сюда, чтобы по приказанию верховного жреца Амени строго объяснить Бент-Анат, что она осквернила себя прикосновением к парасхиту и может обрести очищение лишь благодаря молитвам жрецов.
С неохотой переступил он порог хижины. Словно тяжкое горе, угнетало его сознание того, что именно на него пал выбор заклеймить благородный и глубоко человечный поступок и передать совершившую его в руки неумолимых судей. Постоянно общаясь со своим другом Небсехтом, он отчасти освободился от духовных оков и дал волю многим мыслям, которые его учителя, без сомнения, сочли бы греховными, а быть может, даже и мятежными. И тем не менее, он признавал незыблемую святость древних догм, служивших щитом для тех, кого он был приучен чтить как избранных самим божеством хранителей духовного достояния народа. Кроме того, он не был чужд кастовой гордости и высокомерия, прививаемых жрецам с такой благоразумной предусмотрительностью. Простолюдина, честным и тяжелым трудом кормящего свою семью, торговца, ремесленника и крестьянина, даже воина, и, уж конечно, предающегося разврату бездельника – всех их он ставил гораздо ниже своих собратьев по касте, стремившихся к духовному совершенствованию.
Тех же, кого закон веры клеймил позором, он искренне считал нечистыми. Да мог ли он думать иначе?
Людей, вскрывавших тела умерших, чтобы сделать из них мумии, презирали за их ремесло «Людей, вскрывавших тела умерших… презирали за их ремесло…» – «Сначала тело умершего кладут на землю, специальный писец обводит место слева на животе покойного, подлежащее иссечению. Затем вскрыватель делает при помощи эфиопского камня (т. е. кремня. – Д. Б.) разрез такой длины, как это предписывает закон, и в то же мгновение пускается наутек, а все присутствующие преследуют его, проклиная и осыпая градом камней, как бы желая взвалить на него вину. Они считали, что подлежит презрению всякий, кто грубо касается тела человека, ранит его или любым способом причиняет ему увечье» (Диодор, II, 91).

, нарушавшее целость священной оболочки души. Однако никто не становился парасхитом по собственной воле. Ремесло это переходило по наследству от отца к сыну, и рожденный парасхитом, как учили догмы, должен был искупить вину, тяготевшую над его душой с давних времен, когда она помещалась в другой телесной оболочке и не получила прощения в потустороннем мире. В телах многих животных побывала эта душа, чтобы теперь начать новую жизнь в сыне парасхита и после смерти вновь предстать перед судилищем подземного царства.
Немалых усилий стоило Пентауру перешагнуть порог жилища парасхита. Когда он приблизился к хижине, старик уже сидел у ног своей дочери и, увидев его, воскликнул:
– Еще один в белых одеждах! Неужто несчастье делает нечистого чистым?
Пентаур ничего не ответил, да и сам старик больше не обращал на него внимания, так как по указанию врача растирал ноги девочки. Его руки, нежные и заботливые, неустанно двигались.
«Неужто несчастье делает нечистого чистым? – спрашивал себя Пентаур. – Да, пожалуй, в несчастье есть очищающая сила… Неужели божество, давшее огню способность очищать металл, а ветру – разгонять тучи, могло пожелать, чтобы подобие его – человек – от рождения и до самой смерти носил на себе несмываемое клеймо позора? »
Он взглянул на парасхита, и лицо старика показалось ему похожим на лицо его отца. Это испугало Пентаура.
А когда он увидал, с какой тревогой женщина, державшая на коленях голову девочки, склонялась над ней, как напряженно вслушивалась она в ее дыхание, он невольно вспомнил дни своего собственного детства, когда он, терзаемый лихорадкой, лежал на своей постельке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики