Вскоре по лестнице раздались мужские шаги. Вошел Гирам.
Это был мужчина лет пятидесяти с добрыми голубыми глазами на грубом и са
мом обыкновенном лице. При взгляде на его широкую грудь можно было ожида
ть, что он заговорит густым басом, но Гирам заикался с детства и от постоян
ного ухода за лошадьми усвоил привычку произносить странные нечленора
здельные звуки самым тонким голосом. Он говорил вообще неохотно.
Увидев дочь своего благодетеля и господина, преданный слуга опустился п
еред ней на колени, посмотрел на девушку с благоговейным почтением и поц
еловал сначала край одежды Паулы, а потом руку, которой она хотела поднят
ь его с земли.
Молодая госпожа ласково, но решительно прервала вольноотпущенника, ког
да он, заикаясь на каждом слове, стал выражать радость по поводу свидания
с ней. Гирам приступил к делу, причем его медленная речь выводила из терпе
ния пылкую девушку.
По его словам, навуфеянин, вернувшийся с важным известием, был не прочь пр
одолжать поиски по найденному следу, но он мог ждать ответа только завтр
а до полудня и предъявил большие требования.
Ц Он получит от меня все, что желает, Ц с жаром отвечала Паула. Но Гирам у
молял ее больше взглядами и непонятными восклицаниями, чем словами, не о
собенно поддаваться сомнительной надежде на успех.
Навуфеянин Дузара, дополнил он рассказ кормилицы, узнал об одном отшельн
ике в Райфу, на Красном море. По слухам, этот подвижник был прежде знаменит
ым воином, родом грек, и находился уже два года в монастыре на святой горе
Синай, где вел затворническую жизнь. О том, как звали его до поступления в
скит, посланному не удалось расспросить, но между пустынниками он слыл п
од именем Павла.
Ц Павла! Ц вскричала девушка с волнением. Ц Он выбрал это имя в память о
моей покойной матери и о своей дочери. Отец, вероятно, считал меня погибше
й, и это заставило его удалиться в монастырь. Его звали в миру Фомой, а тепе
рь герой Дамаска принял то же имя, как и другой житель этого города, Савл, к
огда сделавшись христианином и великим апостолом Христа, он назвался Па
влом! О Бетта, о Гирам, вы увидите, что мы найдем отца! Неужели вы все еще сом
неваетесь?
Сириец с сомнением покачал головой, издав протяжное: «гююйсть!» Перпетуя
горестно всплеснула руками и воскликнула:
Ц Я так и знала, что ты готова принять маленький огонек на поле, разведен
ный пастухами, за восходящее солнце, а стук колесниц по мостовой Ц за неб
есные громы! Сколько тысяч людей именуются Павлами! Ради всех святых, дит
я, успокойся и не мечтай соткать себе нарядную одежду из румяного облачк
а и золотистого тумана! Нужно всегда рассчитывать на худшее, чтобы не оши
баться и не впадать потом в отчаяние. Впрочем, расскажи ей, Гирам, все, что п
ередавал тебе посланный; в его словах пока еще нет ничего определенного.

Вольноотпущенник сообщил, что навуфеянин, наводивший справки, человек н
адежный и гораздо больше способен служить разведчиком, чем он сам, так ка
к, кроме родного наречия, ему знакомы языки египетский, греческий и армян
ский; тем не менее и этому посланному не удалось расспросить подробнее о
б отшельнике Павле в Торе, где у монахов из Синайского монастыря устроен
о подворье. После, во времена переезда по морю в Кольцуй, он узнал от монах
ов, что существует еще другой Синай.
И Перпетуя продолжала рассказ, заметив, что несчастный заика обливается
потом от непомерных усилий говорить толково и связно. Тамошний монастыр
ь, в оазисе у подножия зубчатой, уходящей под облака горы, хотя и был упраз
днен по причине ереси монахов, но в ущельях громадной возвышенности все-
таки осталось много отшельников в маленьком монастыре, в лаврах, а также
в уединенных пещерах. Пустынник Павел вполне мог находиться в их числе. Э
тот след был довольно надежный, и кормилица с Гирамом решили без ведома П
аулы продолжать по нему свои поиски; бывший воин мог оказаться чужим чел
овеком, а им не хотелось вводить свою любимую госпожу в напрасное заблуж
дение.
Однако Паула прервала кормилицу радостным восклицанием:
Ц Но почему же вы думаете, что мне предстоят одни неудачи? Как у вас хвата
ет мужества отнимать у меня надежду, которая поддерживает во мне бодрост
ь духа? Я не хочу с ней расставаться. Павел на Синайской горе не кто иной, ка
к пропавший без вести префект Фома, ваш господин и мой отец. Мое сердце гов
орит мне это. Если бы я не продала последних жемчужин из своего ожерелья, к
огда навуфеянин… Однако постойте… Скажи мне, когда ты можешь отправитьс
я в дорогу, мой верный Гирам?
Ц Раньше двух недель ни в коем случае, Ц отвечал тот, заикаясь на каждом
слове и неимоверно растягивая речь. Ц Я все-таки состою на службе у наме
стника, а послезавтра большая конская ярмарка. Молодой господин собирае
тся купить новых кобылиц, а наши жеребята…
Ц Я завтра упрошу дядю освободить тебя! Ц воскликнула Паула. Ц Я брошу
сь перед ним на колени.
Ц Мукаукас не согласится, Ц прервала кормилица, Ц домоправитель Себе
к передал ему обо всем от моего имени еще до приема посетителей и просил о
тпустить Гирама.
Ц Что же ответили ему на это?
Ц Госпожа Нефорис назвала наше намерение новым заблуждением, и наместн
ик согласился с ней. После того мукаукас запретил Себеку тревожить тебя
сомнительными вестями, однако велел мне сказать, что по окончании ярмарк
и он, может быть, пошлет Гирама на Синай. Потерпи немного, душа моя! Ну что зн
ачат две или самое большее три недели? А потом…
Ц Но до тех пор я умру с тоски!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32