Даже во
споминание о своем незапятнанном и безупречном прошлом не могло поддер
жать Георгия; против душевных пыток у него оставалось единственное сред
ство Ц белые пилюли, которые уже давно стали ему необходимы, как воздух и
вода.
Добрый мемфисский епископ, старец Плотин, и его подчиненные вполне оправ
дывали мукаукаса, но патриарх Вениамин действовал совершенно иначе. Нах
одясь в изгнании, он сам указывал на арабов как на избавителей от ига мелх
итов; между тем, когда Георгию удалось с большим трудом вернуть его из ссы
лки и водворить на прежнее место, то мукаукас неожиданно встретил в нем о
жесточенного противника. Патриарх отнесся к нему, как к отверженному, за
служившему вечное осуждение. Догадываясь о том, что глава египетской цер
кви руководствуется в данном случае не справедливостью, а иными, посторо
нними помыслами, Георгий тем не менее был уверен, что Вениамин, по своему в
ысокому пастырскому сану, может лишить его вечного блаженства.
Чем сильнее утверждалось могущество арабов в его отечестве, чем благора
зумнее правили они страной, отвлекая многих египтян от христианства к ис
ламу, тем ужаснее казалась мукаукасу его вина. Мало того: когда он наконец
завершил дело мщения, которое греки называли «двойным предательством»,
то вместо наказания от Бога за грехи на Георгия щедро посыпались земные
блага. Это окончательно смутило набожного старика, ему показалось, что с
атана осыпает его дарами судьбы в награду за погибшие христианские души
, которые отпали от святой церкви благодаря излишней благосклонности на
местника к мусульманам.
В короткое время Георгий неожиданно получил два больших наследства, а ег
о люди, раскапывая языческие склепы в городе мертвых, нашли больше золот
а, серебра и драгоценных камней, чем все прочие вместе взятые. Мусульманс
кий халиф и его наместник оставили мукаукаса в прежней должности, выказы
вая ему дружбу и почет; булевты, или советники города, вместе с городским н
аселением торжественно провозгласили его «справедливым»; к тому же име
ния Георгия никогда еще не приносили таких крупных доходов. От вдовы сво
его убитого старшего сына он получал самые утешительные письма, где она
с восторгом говорила о новой, высшей цели существования, найденной ею в м
онастыре; ее дочь, внучка старика, росла очаровательным, веселым ребенко
м, которым восхищались даже посторонние; наконец, из переписки с жившим в
Константинополе Орионом он убеждался, что его сын оказывает успехи во вс
ем, не забывая при этом своих родителей, которым юноша, по собственному по
буждению, подробно сообщал о своих удовольствиях и занятиях в столице.
Следовательно, и на далекой чужбине отец с матерью оставались для него п
о-прежнему дороже всех на свете.
Присутствие Паулы в их доме приносило Георгию также немало отрады; девуш
ка доставляла ему удовольствие не за одной только шахматной доской, и он
постоянно сожалел, что Нефорис не благоволит к одинокой сироте. Все эти б
лага, пожалуй, представляли собой дар сатаны, однако благочестивый стари
к решился показать лукавому, что он предан не ему, а Спасителю мира, и наде
ется на благость Провидения. Возвращение сына вполне созревшим человек
ом наполнило душу Георгия безграничной благодарностью. Это глубокое чу
вство вместе с мучительными сомнениями, осаждавшими мукаукаса, застави
ло его пожертвовать громадную сумму, представлявшую собой целое состоя
ние, чтобы принести Христовой церкви дар, которому не было подобного. Под
авая Гашиму подписанный им счет, Георгий чувствовал себя безгранично сч
астливым, как военнопленный, получивший с далекой родины деньги на выкуп
из неволи. Когда больного уложили на ночь в постель, и жена не переставала
благодарить его за предпринятый им подвиг благочестия, у наместника вдр
уг стало легко и весело на душе, чего он не испытывал уже долгие годы.
Мукаукас обыкновенно слышал каждую ночь легкие шаги Паулы над своей гол
овой, так как она помещалась во втором этаже, над его комнатой, и поздно ло
жилась спать, предаваясь в ночной тишине сладким и скорбным воспоминани
ям прошлого. Суровая судьба похитила у нее так много: отца, брата, близких
родственников и друзей; все они погибли одновременно от руки мусульман,
которым Георгий уступил почти без сопротивления свое отечество.
Ц Сегодня не слышно Паулы, Ц заметил он, взглядывая вверх, как будто ему
чего-то недоставало. Ц Бедняжка, вероятно, легла пораньше в постель, рас
строившись встречей с арабским купцом.
Ц Стоит ли о ней говорить! Ц заметила Нефорис, с досадой пожимая плечам
и, недовольная тем, что муж прервал ее радостные излияния. Ц Эта девица о
кончательно выводит меня из терпения! Какую глупую выходку позволила он
а себе опять при посторонних! И к чему она с такой насмешкой говорила о мил
осердии? Я не хочу хвалиться своими добродетелями, но могу сказать, что ни
кому не отказываю в сострадании и для нее делаю все, к чему обязывает меня
долг христианки и родственницы, но, видит Бог, как мне тяжело! Невыносимое
высокомерие Паулы отталкивает от нее каждого. Когда она входит в комнату
, один вид мелхитки отравляет мне всякое удовольствие, так и кажется, что в
месте с ней через порог переступило само несчастье. Кроме того, Орион чер
есчур заглядывается на эту девушку. Ты, конечно, ничего не замечаешь, но от
меня не укроется никакая мелочь. Как бы я желала поскорее избавиться от т
акой обузы.
Ц Нефорис! Ц прервал ее муж тоном легкого упрека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32