Вы не сможете жить без денег, без пищи и крова. Подумайте о моем предложении, я дам вам работу.
Хозяин встал и с удрученным видом пошел к двери. Он на мгновенье задержался у стола, на котором висел пиджак Уэбба, и легонько коснулся его рукой.
- Что вы можете предложить нам? - спросил Уэбб.
- Работу на кухне, - ответил хозяин и отвернулся.
Джон Уэбб, сидевший на кровати, ничего не ответил. Его жена не шелохнулась. Тогда сеньор Эспоза сказал:
- Это все, что я могу для вас сделать. Чего вы еще хотите от меня? Вчера ночью эти люди на площади требовали вас. Вы видели у них в руках мачете? Мне удалось договориться с ними. Вам повезло. Я сказал, что нанял вас на работу в отеле сроком на двадцать лет, и теперь вы мои служащие и находитесь под моей защитой.
- Вы сказали им это!
- Senior, senior, вы должны благодарить меня. Подумайте сами, куда вы пойдете? В джунгли? Через два часа вы погибнете от укусов ядовитых змей. Сможете вы проделать пятьсот миль пешком до столицы, куда вас все равно не пустят? Нет, вы должны примириться с тем, что случилось. Сеньор Эспоза открыл дверь в коридор. - Я предлагаю вам честную работу и твердый заработок - два пезо в день и харчи. Предпочитаете остаться у меня или хотите встретиться в полдень с моими друзьями, которые ждут вас на площади? Решайте.
Дверь закрылась. Сеньор Эспоза ушел.
Уэбб встал и долго смотрел на дверь. Затем подошел к стулу и ощупал кобуру револьвера, прикрытую брошенной поверх пиджака рубашкой. Кобура была пуста. Он держал ее в руках и, растерянно моргая, смотрел в ее черную пустоту, а затем перевел взгляд на дверь, за которой скрылся сеньор Эспоза.
Он подошел к кровати и сел на нее. Затем он прилег рядом с женой и поцеловал ее. Они лежали и смотрели, как светлеют стены комнаты и разгорается новый день.
В одиннадцать часов, открыв настежь окна и двери, они начали одеваться. В ванной нашлись мыло, полотенца, бритвенный прибор и одеколон, заботливо приготовленные сеньором Эспозой.
Джон Уэбб тщательно побрился и оделся. В одиннадцать тридцать он включил маленький радиоприемник у кровати. Такой приемник обычно легко ловил станции Нью-Йорка, Кливленда или Хьюстона. Но теперь он молчал. Джон Уэбб выключил его.
Возвращаться не к чему, позади ничего нет.
Жена в застывшей позе сидела на стуле у двери, устремив немигающий взгляд в стену.
- Мы можем остаться здесь и работать, - сказал он.
Наконец она сделала какое-то движение.
- Нет, мы не можем, не можем. Ведь ты сам это знаешь.
- Да, должно быть, не можем.
- Выхода нет. Мы избалованы, мы испорчены, но мы последовательны в своих поступках.
Он на минуту задумался.
- Мы можем уйти в джунгли.
- Не думаю, что нам удастся выйти из отеля незамеченными. Ведь мы не собираемся бежать, чтобы за нами устроили погоню и поймали? Будет еще хуже.
Он кивнул.
Оба какое-то время молчали.
- Может быть, остаться здесь и работать не так уж плохо? - сказал он.
- Для чего? Все умерли - твой отец и мой, твоя мать и моя, твои и мои братья, все наши друзья, погибло все, что было нам близко и понятно.
Он опять кивнул.
- Мы останемся, будем работать, но в один прекрасный день кто-нибудь тронет меня, и ты не стерпишь, ты ведь сам знаешь, что не стерпишь. Или кто-нибудь тронет тебя, и тогда я не стерплю.
Он снова кивнул головой.
Так вполголоса они беседовали минут пятнадцать.
Наконец он поднял трубку телефона.
- Bueno, - ответил голос.
- Сеньор Эспоза?
- Я.
- Сеньор Эспоза, - он передохнул и облизнул губы, - скажите вашим друзьям, что в полдень мы выйдем из отеля.
Ответ последовал не сразу. Послышался вздох и наконец сеньор Эспоза сказал:
- Как вам угодно. Вы уверены, что...
Молчание длилось еще с минуту. Затем голос сеньора Эспозы тихо произнес:
- Мои друзья будут ждать вас в конце площади.
- Хорошо, мы встретимся с ними там, - ответил Джон Уэбб.
- Но...
- Да.
- Прошу вас, не вините меня, не вините никого из нас.
- Я никого не виню.
- Это ужасный мир, senior. Никто из нас не знает, зачем он здесь и что он делает. Эти люди сами не знают, почему они так озлоблены, но они озлоблены. Простите их и не питайте к ним ненависти.
- Я не питаю ненависти ни к ним, ни к вам.
- Благодарю вас, благодарю.
Возможно, человек на другом конце провода плакал. Слова его прерывались долгими паузами. Он тяжело дышал. Спустя какое-то время он промолвил:
- Мы сами не знаем, что делаем. Без всякой причины люди набрасываются друг на друга - только потому, что они очень несчастны. Запомните это. Я ваш друг. Я помог бы вам, если бы это было в моих силах. Но я бессилен. Я один против целого города. Прощайте, senior. Он повесил трубку.
Джон Уэбб сидел, не снимая руки с умолкшего телефонного аппарата. Прошла минута, пока наконец он поднял голову. Еще минута, пока его взгляд сосредоточился на чем-то, что было прямо перед ним. И даже когда его глаза явственно разглядели то, на что он так пристально смотрел, прошло еще какое-то время, прежде чем он все понял и губы его дрогнули это была бесконечно усталая, горькая усмешка.
- Посмотри, - промолвил он наконец.
Леонора проследила его взгляд: на гладкой полированной поверхности стола чернела обуглившаяся впадина - след от забытой им непогашенной сигареты.
Был полдень, когда они вышли из отеля. Солнце стояло над самой головой, сильно укорачивая тени. За их спиной щебетали птицы в бамбуковых клетках и тихо падали струйки фонтана в маленький бассейн. Они постарались выглядеть как можно опрятнее, тщательно вымыли лицо и руки, отполировали ногти, до блеска начистили обувь.
В противоположном конце площади, в двухстах ярдах от них, у одного из магазинов, в тени нависающего над тротуаром верхнего этажа стояла группа людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9