– А этот малыш вряд ли справится.
Ленечка багрово покраснел. Нет ничего обиднее для мальчика, когда преуменьшают его возраст.
Николай Викторович обхватил сразу большую охапку.
– Что у тебя руки такие загребущие, надо вязать тихонечко! – Голос у тети Нюши был сердитый, а глаза веселые-веселые, и улыбалась она заразительно весело.
– А если я не могу тихонечко? – отвечал, нимало не смутившись, Николай Викторович.
Снопы вязали и тугие и совсем растрепанные. Когда их набралось достаточно, тетя Нюша приступила ко второму уроку. Она взяла сноп, поставила его колосьями вверх, к нему прислонила другой. Ребята подтащили еще снопы. Тетя Нюша со всех сторон прислонила их к первым двум. Из девяти снопов получился шалашик. Десятый сноп она надломила пополам, распушила колосья и водрузила сверху в виде крыши колосьями вниз. Так получилась «бабка». Снопы в «бабке» хорошо высохнут, и вода с них во время дождя будет свободно стекать.
Ребята разделились: часть продолжала вязать снопы, иные занялись «бабками».
– Не так, – учила тетя Нюша, – все снопы под одну крышу. Ой, какая «баба» пьяная!
Соломенное сооружение Ленечки рухнуло. Вова воздвиг нечто лохматое и кривобокое.
Но скоро мы все научились вязать тугие снопы, ставить ровные «бабки».
– Ну, дело наладилось, – весело сказала тетя Нюша, – поеду посмотрю, как комбайн работает.
Она уехала на велосипеде. Поле запестрело голубыми и красными майками, золотыми шалашиками «бабок». Мои сооружения мне казались самыми красивыми.
Трактор все тарахтел, объезжая уменьшающийся нескошенный участок, косилка все махала своими «руками».
Мы скоро сделали открытие: тракторист, проезжая мимо нас, оказывается, подмигивает и машет рукой не всем нам, а только одной Гале. Завидев трактор, мы поднимали головы, следили за ним и потихоньку пересмеивались. Галя делала вид, что тракторист нисколько ее не интересует.
Дед-прицепщик наконец заметил проделки своего напарника, затопал белыми валенками и проворчал:
– Давай, давай, кончать надо! Чего на москвичку загляделся?
Тракторист скосил всю рожь и, помахав последний раз своей избраннице, уехал.
– Пока все «бабки» не поставим, не уйдем! – крикнул Николай Викторович.
Никто ему не ответил, все продолжали еще усерднее нагибаться…
Подъехала на велосипеде тетя Нюша.
– Уже кончаете? Ну, молодцы! Завтра на другое поле переходить. – Она улыбнулась и поправила выбившуюся из-под платка прядь волос.
Пришли мы домой усталые, ныла спина, от соломы распухли руки. Но утомление это неизъяснимо приятно растекалось по всем членам.
Уничтожив уйму картошки, мы принялись за лакомое для туриста внеочередное блюдо – яичницу-глазунью. Дежурные сумели раскокать шестьдесят четыре яйца, не разбив ни одного желтка, и поставили прямо на пол колхозную сковородищу размером чуть побольше богатырского щита.
Следующие два дня, несмотря на Жаркую погоду, мы работали с еще большим старанием. На третий день во время обеда подъехал на машине бригадир, грузный мужчина в темной толстовке. Он показался мне очень живым и общительным. Его прищуренные глаза, румяные, круглые щеки, пышные моржовые усы – все посмеивалось, глядя на нас.
– Здравствуйте, приятного аппетита! Так вот вы какие, москвичи!
– Садитесь с нами кушать! – крикнула Танечка.
– Нет, спасибо! – И вдруг лицо бригадира сделалось сразу строгим, озабоченным, и даже усы обвисли. – За ваш труд благодарим, конечно, – торопливо сказал он, – да ведь машина за вами пришла, вы как-нибудь поскорее…
Мы узнали: машина должна успеть сегодня вечером отвезти колхозников в районный центр. Туда впервые за время существования этого центра приехал на гастроли настоящий цирк, с учеными собачками и даже с морским львом.
Всевозможные наши вещи – распотрошенные рюкзаки, куртки, кеды, одеяльные чехлы, несвернутые палатки, посуда и все прочее – в полнейшем хаосе сплошь завалили оба класса школы и сени.
Началась сумасшедшая скоростная погрузка. Иные ребята, хватая подряд что попало, торопились к автомашине, другие стояли в кузове, принимали и пытались хоть кое-как разложить вещи. Грузчики бежали за новыми связками одежды.
– Я говорю, свертывай палатки, – шепотом понукал Николай Викторович. – Вова, чего стоишь?
– Где мой купальник? Кто стащил мой купальник? – басом возмущалась Лида.
– Николай Викторович, Николай Викторович, я сейчас, я быстренько, – прыгал вокруг автомашины Гриша.
Четыре девочки в неистовой спешке мыли в школе полы, четыре мальчика расставляли парты.
Постепенно собралась толпа провожающих. Несметное количество ребятишек всех возрастов окружило нас; приплелся бородатый дед-прицепщик в своих белых валенках; явились звеньевая тетя Нюша и нянечка тетя Настя.
Николай Викторович и я крепко пожали всем взрослым руки.
На машине мы разместились поплотнее и поближе к переду.
Шофер, молодой парень в цветастой тюбетейке, медленно обошел машину, деловито постукал каблуком по скатам, проверил борта.
– Ты смотри там, поскорее! – кричали из толпы девушки. Шофер невозмутимо посмотрел на часы, не торопясь сел в кабину.
– Погостите у нас еще! – махала нам вслед тетя Нюша.
– До свидания, до свидания! – кричали мы.
Мы покатили по сельской улице и у последнего дома свернули налево, вниз к реке. Спуск был крутой, но шофер почти не тормозил. Через реку мы переедем вброд. Шофер с ходу въехал в прозрачную воду.
Стайки рыбок прыснули в стороны, вода забурлила, замутилась…
«Му-у-у-чители! Му-у-у-чители!» – человечьим отчаянным плачем рыдала машина, пересекая реку; добралась до середины русла и вдруг забуксовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58