Остальным помогло лишь то, что они все-таки успели убежать подальше.
Новоиспеченное солнце унаследовало от мины набранный при падении импульс. Продолжая движение мины, взрыв обрушился с неба на землю, оставляя за собой сияющий хвост. Движение как-то сместило дистортионную волну, что вызвало эффект призмы – хвост оказался окрашен во все цвета радуги.
И эта комета с пронзительно-белым ядром и радужным хвостом ударила о поверхность земли, чтобы тут же исчезнуть. В месте ее падения все было выжжено, чуть поодаль остались трупы, порванные волной пространственного искажения, простреленные кусочками металла, обожженные. Трупы, которым посчастливилось оказаться подальше от эпицентра, пострадали в меньшей степени, некоторые из них даже шевелятся и стонут. Хотя нет, те, которые стонут, еще не трупы. То есть трупы, но не сейчас, а в перспективе.
Тех, кто находился еще дальше, обожгло не слишком сильно, да и дистортионная волна лишь слегка потрепала. Зато шквал летящих с огромной скоростью ошметков металла накрыл и их.
Даже не будучи заточенными, железяки нанесли бы огромный ущерб – летели они со скоростью пули. Да еще дистортионная волна вызвала эффект остаточной вибрации, благодаря которому при попадании в тело осколки эффективно разрывают мягкие ткани и дробят кости. И без того огромная убойная сила осколков усилилась благодаря специальной обработке металла – на поверхности сделано много крупных заусенцев, которые разрывают тело еще лучше.
Жаль, что осколочная мина была всего одна. После взрыва численность вражеских сил уменьшилась вдвое. Еще бы одну такую мину, и можно идти праздновать победу.
Впрочем, оставшиеся тридцать-сорок человек можно перестрелять и из ручного оружия, не прибегая к тяжелой артиллерии.
– «Тополь», вправо три-пятьдесят, дистанция восемьдесят!
У меня есть секунд десять, пока катапультеры меняют настройку механизма, а мотор от грузовика тянет вниз, в боевое положение, чашу на упругой пластиковой палке. И это время я намерен потратить с пользой.
Поднимаю с пола винтовку, конфискованную вчера у трупа убитого в перестрелке отморозка. Конечно, я предпочел бы бластер деда Ивана – с ним я уже свыкся. Но на таком расстоянии бластер бесполезен.
Конечно, окно можно просто открыть. Но мне вдруг захотелось чего-то эффектного. В сознании замелькали кадры из самых разных старых голливудских блокбастеров, в которых главный герой прикладом вышибает стекло.
Размахиваюсь, бью по стеклу. Руки заныли, окно же осталось целым. Ну конечно, сейчас стекла только в старых фильмах и остались. А все прогрессивное человечество давно уже перешло на пластик.
Решаю, что лучше обойтись без эффектных жестов. Открываю окно обычным способом, просовываю наружу дуло. Вообще об окне надо было позаботиться заранее. Никудышный из меня тактик.
Припадаю глазом к окуляру, навожу на самого рослого из атакующих. Плавное движение указательного пальца, промах. То ли виноваты дрожащие руки, отбитые после неудачного удара по окну, то ли оттого же удара сбилась оптика.
Перевожу дуло вправо на тот же угол, на который предыдущий заряд отклонился влево. Попадание. Правда, не в грудную клетку, куда я целился, а в лоб. Череп развалился, выпуская мозги на волю.
То ли солдат оказался вундеркиндом, то ли это просто серое вещество распределилось по земле очень тонким слоем. Трудно поверить, что меньше двух килограммов мозгового вещества способны покрыть такую большую площадь.
Я бросил винтовку на пол, метнулся к рации. И вовремя – из нее раздался голос:
– Есть вправо три-пятьдесят, дистанция восемьдесят!
– Пли! – заорал я, тыкая пальцем в кнопку передачи. На этот раз эффект оказался минимальным. Вероятно, в полном соответствии с теорией Дарвина выжили лишь самые приспособленные, которые могут успешно лавировать между летящими минами. Так что после этого взрыва на земле остались лежать всего трое.
Я продолжал командовать катапультой, умудряясь в паузах обстреливать неприятеля из винтовки. Правда, не следовало мне, бросившись к рации, швырять винтовку на пол – оптический прицел сбился окончательно. Так что пришлось стрелять без него, с пояса.
Следующая мина упала прямо под ноги одному из Воронов. Он в ужасе застыл на месте. Не успев остановиться, на него налетел другой, и они оба упали прямо на мину.
Когда прогремел взрыв, их разорванные и обуглившиеся тела взмыли высоко вверх.
«Голые бабы по небу парят – в баню попал артиллерийский снаряд»,– промелькнул в голове стишок, выученный все на той же «военке».
Следующая мина оказалась последней. Она сократила атакующую армию еще на три единицы живой силы. После чего катапультеры по моему совету принялись метать деревянные колоды. Эффект нулевой, но зато враги еще какое-то время шугались. Лишь после пятого или шестого чурбака они поняли, что мины кончились. После этого Вороны перешли в наступление, но как-то вяло, без энтузиазма.
Их встретила еще одна линия окопов, на этот раз с сидящими в них людьми. Завязалась перестрелка. Однако атакующие ничего не могли сделать – нет линии огня. А вот обороняющимся это не мешает. На мгновение они появляются над окопом, жмут на курок и снова ныряют на дно траншеи.
Некоторые Вороны проявили чудеса изобретательности. Но они даже не предполагали, что я уже предугадал многое из того, что только что изобрели они.
Один из нападавших спрятался за удобно стоящим сарайчиком. Наивный. Похоже, он считает нас совсем дураками, которые оставили строение прямо перед окопом. Специально, чтобы они прятались. Неужели трудно догадаться, что если сарай здесь стоит, то он нам для чего-то нужен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150