Одни окружали Мампо, другие заряжали пращи, чтобы остановить беглецов.
Бомен следил за пращами и всей силой мысли отражал удары. Камни попадали в скалы, никому не причинив вреда.
Девушки уже поднимались по лестнице, мужчины-мантхи бежали следом. Преимущество, которое дала им внезапность, исчезло: из хижины выбирались все новые разбойники, вооруженные пращами. Когда первая из бегущих, Сарель Амос, скрылась в проходе, силы Бомена уже были на пределе.
Мампо бросился к выходу, когда бандиты окружили его, как собаки оленя. Прыжок, удар, в сторону, удар – так его учили танцевать манаху, танец смерти. Мампо вставал под мечи и тут же уклонялся, кружась будто волчок и оставляя за собой кровавые раны. Однако даже он не мог долго сражаться против стольких врагов сразу. Плечо ожгла боль. По спине потекла горячая струйка крови. Мампо отскочил, но недостаточно быстро. Легкие взорвались выдохом: меч вошел в живот. Мампо обернулся, увидел, что до лестницы совсем близко, – и споткнулся. Словно в тумане, он чувствовал, как болят раны, как руки и ноги слабеют, и понимал: сейчас все кончится…
Вдруг враги отступили: рядом возник какой-то дикий человек в кровавой маске и стал биться с юношей бок о бок. С яростным воплем Мампо прорвался к лестнице и прыжком вскочил на ступеньку. Его защитник бежал следом. Бомен закричал:
– Беги, Мампо! Беги!
Бомен пропустил Мампо мимо себя и увидел мужчину в разбойничьей одежде, который пятился вверх по ступеням, отбиваясь от своих. Неожиданный союзник повернул к юному мантху окровавленное лицо и крикнул:
– Беги, Бомен! Сломай опоры в проходе! Беги!
Кто этот незнакомец, который так смело за них дерется? Бомен видел лишь изуродованное лицо и яростные удары длинного зазубренного меча.
– Пошли с нами! – позвал он. – Скорей!
Незнакомец поднялся на уступ и толкнул Бомена к выходу.
– Беги! Я их задержу! Ломай опоры!
Наконец Бомен узнал его по голосу.
– Руфи! Руфи Блеш!
– Беги!
– Тебя убьют!
Руфи обернулся. С разбитого лица смотрели пустые глаза.
– Я уже мертв, Бомен! Беги!
Бомен бросился в проход.
– Ломайте опоры! – крикнул он.
Бомен вставил меч между шестами и нажал. Один шест упал. Сверху посыпались камни с песком.
– Ломайте опоры!
Наконец до всех дошло, чего он хочет. Мелец Топлиш и Сирей кинулись на помощь. Они вырывали шесты из стен и отскакивали, когда на них обрушивались камни. Чем дальше мантхи продвигались, тем оглушительнее грохотали скалы, заваливая крошечное пространство, некогда отобранное у них людьми.
Наконец беглецы, задыхаясь, все в каменной пыли, выбрались наружу. Там и остановились, переводя дух. Позади еще грохотало: толща скал оседала, закрывая единственный выход из ущелья. Клайн Барры оказался в вечном плену в своей холодной крепости.
Бомен всматривался в лица девушек, но темнота и пыль мешали их разглядеть.
– Все здесь? Все?
– Да, – ответила Кестрель, еле сдерживая слезы. – Все.
Мампо согнулся, прижимая руки к животу.
– Мампо! Ты ранен?
– Не сильно. – Юноша поднял голову и выдавил из себя улыбку. – Зря вы меня там не оставили. Я бы всех перебил.
Рана Ролло Клина сильно кровоточила. Ее перевязали, как могли. Было темно, и всем хотелось поскорей оставить это страшное место.
– Можешь идти, Ролло?
– Да, я готов.
– Тогда в путь! – крикнул Бомен.
– Руфи! – Кестрель искала школьного приятеля среди мантхов. – Где Руфи?
– Он остался прикрывать нас у выхода, – ответил Бомен.
– Его же убьют!
Увидев глаза Бомена, Кестрель все поняла и больше не сказала ни слова.
Мантхи двинулись вперед по лабиринту трещин. Они шли так быстро, как только могли. Сверху раздавалось мяуканье: кот бежал вдоль расщелин и указывал дорогу. Самые большие он перепрыгивал странными замедленными прыжками, но Кестрель слишком устала, чтобы удивляться. Да и ночь была очень уж темной, а дорога – длинной.
Когда небо посветлело, каменные стены стали ниже. Заходящая луна бросила вниз последний серебряный луч. И вот Дымок оказался не над головой, а прямо перед беглецами. Значит, этот подъем – последний.
Измученные, задыхающиеся, вспотевшие, несмотря на холод, мантхи вышли из лабиринта и замерли: темная равнина тянулась до самого горизонта. Их словно похоронили в гробнице, а теперь вернули к жизни. Широкие просторы, светлое небо, свежий морозный ветер…
Над холмом, совсем недалеко, юные мантхи увидели белый флаг.

Пинто не спала с самого вечера. Стоять на часах ей еще не разрешали. «Все равно я не засну», – подумала Пинто и села под флагом, лицом к лабиринту. Где-то там Бомен и Кестрель, а с ними Мампо, которого она любит больше, чем брата и сестру.
Девочке казалось, что их нет уже целую вечность, хотя все случилось только вчера. Гармана Вармиша похоронили, соорудив маленький курган из камней. Пинто помогала взрослым. Укладывая один камень на другой, она вспоминала о Кестрель и об остальных – особенно о Пеплар Вармиш, которая всего на несколько лет ее старше…
Когда разбойники забрали девушек, Пинто очень испугалась. Она до сих пор дрожала, представляя, что с ними могут сделать. Мать сказала, что бандиты хотят на них жениться. Но как можно жениться насильно? Пинто попыталась вообразить, что бандит с замотанным лицом заставляет ее стать своей женой, – вышла какая-то бессмыслица. То же самое, что насильно с кем-то дружить! Так не бывает.
Пинто сразу почувствовала, что после нападения что-то изменилось. Вместо Кестрель и других девушками стали Плава с Гагатой Вармиш – и сама Пинто. Конечно, об этом никто не говорил, просто возникло такое ощущение. Получается, будто девушки должны быть в любой компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68