— Сердце удобнее всего остановить с помощью волшебных чернил.
Чёрная душа мрачно усмехнулась и промолчала.
— А ты что скажешь, Чёрная душа? — спросил старичок.
— Это всё не наверняка, — снисходительно сказала Чёрная душа. — Ложь убивает сердце наповал!
— Нехорошие вы бабы, — вздохнул старичок. — Но без вас не обойтись… Главное, я уже совсем собрался уходить, как и все до меня, и вдруг этот мальчишка меня надоумил… И мне так захотелось остаться…
Старичок мучился, вздыхал. Наконец мрачно махнул рукой: «Действуйте!» — и пошёл к дороге.
Бумажная душа его окликнула:
— Начальник! А по какому адресу прикажете доставить вам сердце?
Старичок сказал:
— Мой адрес: город Ярославль, башня Знаменских ворот.
Из-за угла дома вылетела «Победа» с шахматными полосами по бокам и зелёным огоньком.
Бабы замерли. Старичок поднял руку. Машина остановилась.
Старичок сел рядом с шофёром, сказал:
— В Ярославль!
Машина умчалась, и за нею пошла снежная позёмка. А бабы двинулись к школе.
— Девочки, — остановилась Чёрная душа. — Вы тут постойте, пока я пойду выманю Лёлю.
— Почему ты?! — подняли крик бабы.
— Давайте считаться, девочки!
Снежные бабы встали в кружок. И Продажная душа начала бойко, тыча пальцем в грудь по очереди:
— Аты-баты, шли сол-даты. Аты-баты, на базар. Аты-баты, что ку-пили? Аты-баты, само-вар. Аты-баты, сколько да-ли? Аты-баты, три рубля!
На слоге «ля» она попала в грудь себе:
— Мне идти!
И помчалась к школе, откуда доносились весёлые голоса.
6
Елка стояла нарядная, с мохнатыми ветками, покачивающимися под тяжестью игрушек и фонариков. Дядя Вася, всё ещё стоя на стремянке, развешивал гирлянды разноцветных лампочек. Митя бросал на ёлку золотой дождь. Лёля смотрела как зачарованная.
И вдруг под её взглядом часы из серебряной бумаги, висевшие на ниточке, пошли, затикали и свалились, повиснув вверх ногами. Никто этого не заметил. А если бы даже кто и заметил — ну, хоть Сашка Тимошкин, всё равно он сказал бы что-нибудь такое, от чего всем стало бы смешно и оказалось бы, что чудес нет.
Митя отбежал к окошку полюбоваться ёлкой издали, прищурился…
Раздался тихий стук в окно. Кто это? Прижавшись лбом к стеклу, Митя увидел какую-то тень. Она сделала ему знак и скрылась.
Набросив на плечи шубейку и крикнув Лёле: «Я сейчас», Митя выбежал из школы, выскочил на крыльцо и остолбенел: перед ним на нижней ступеньке стояла снежная баба. Она вытирала ледяные ноги о железку.
— Есть разговор, — сказала Продажная душа, подмигивая Мите.
— Чего тебе? — стуча зубами, спросил мальчик.
Баба поманила его и пошла за угол. Ни жив ни мёртв, Митя поплёлся за нею.
— На, — сказала снежная баба. — Задаток.
И сунула ему горсть мелочи.
— За что? — немеющими губами спросил Митя.
— За девчонку. Притащишь её ко мне, получишь ещё столько же.
— За какую девчонку? — прошептал Митя.
— Будто сам не знаешь… — хитро прищурилась баба.
Митя дико заорал. И баба кинулась от него в сторону.
На крики выскочили ребята. Они выбежали без шапок и окружили Митю. Его била дрожь.
— Ты что?!
— Снежная баба, — сказал Митя, не попадая зубом на зуб. — Разговаривает…
— Какая? Где?
Митя показал на бабу, которая рядом с двумя другими стояла как неживая.
— Ты что? Очумел?
— Да-а, очумел! — рассердился Митя. — А это что?!
Он разжал кулак, где были монеты. Но там оказался только тающий комок снега. Митя с изумлением поднёс ладонь к носу.
— Эх, ты! — сказал Тимошкин, нахлобучив Мите шапку на нос, и пошёл с ребятами в школу.
Митя сконфуженно поплёлся за ними и, не снимая шубы, забился в угол.
Он растопырил пальцы, без конца вглядываясь в ладонь. Неужели причудилось?
А возле ёлки продолжалась весёлая кутерьма. Смеясь, Лёля сняла с себя ожерелье, сверкающее необыкновенными разноцветными огнями, и, встав на цыпочки, повесила на ёлку.
— Тебе не жалко? — удивились ребята.
— Нет, — искренне сказала Лёля.
Зоя взяла её за руку:
— Мы пойдём вместе кататься на коньках, ладно?
— Как это кататься? — спросила Лёля.
— Я тебе покажу. У меня есть ещё коньки, снегурочки. Они мне малы, тебе будут как раз.
— Спасибо, — сказала Лёля.
Всего этого Митя не видел и не слышал, потому что сидел, забившись в угол, и размышлял.
— Не может быть… — сказал он, наконец, и, натянув ушанку, незаметно проскользнул в дверь.
Когда Митя вышел на крыльцо, ему показалось, что бабы, стоявшие кучкой, быстро разбежались.
«Это только кажется…» — подумал он и храбро пошёл к ним.
Бабы были неподвижны. Они глядели на него, выпучив тусклые глаза из картофелин.
Митя обошёл вокруг, заглядывая каждой в лицо. Наконец, весело насвистывая, он уже взялся рукой за морковный нос, как вдруг…
— Распишись… — негромко сказала баба. Митя отдёрнул руку, будто его ужалили. А баба (это была Бумажная душа) протянула Мите какую-то бумажку, с печатью.
ПРИКАЗ № 13/13.
Ученику 3-го класса неполной средней школы деревни Неверково Бычкову Дмитрию Фёдоровичу.
Получением сего незамедлительно доставить девочку Лёлю.
За уклонение от выполнения настоящего приказа…
Не дочитав, Митя рванулся и со всех ног кинулся в школу. У двери он на мгновение остановился, взглянул на бумагу: она не растаяла. Тогда Митя ворвался с радостным криком:
— А вы говорите нет!.. Нате!.. Читайте!.. Приказ тринадцать-тринадцать!..
Дядя Вася посмотрел на него с потолка. Ребята с игрушками в руках окружили его. Лёля задумчиво глядела на Митю, склонив голову набок. Митя разжал руку: никакого приказа не было! В пальцах была тоненькая прозрачная пластинка льда; она таяла и становилась всё меньше и меньше.
Митя заплакал и пошёл на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16