Черные бакланы, точно обрывки густой тьмы, носились около камней и, пугая детей, садились на выступы скал.
Пролетели, свистя крыльями, утки. Несколько сивучей высунуло из воды свои усатые морды. Надвигающаяся буря подняла всех, заставила искать нового места на предстоящую ночь.
Дети обогнули мысок и очутились в затишье.
– Держи к берегу, держи к берегу! – закричала Маня.
На берегу на песочке, на камнях, на скалах сидели чайки. Когда лодка повернула за мысок, они все, большие и маленькие, поднялись огромной тучей и закружились над заливчиком. Своим разноголосым писком птицы заглушали Манин голос:
– Держи вот сюда! Между двух камней! Там на берегу песочек!
Как только лодка уперлась носом в землю, девочка и мальчик, не медля ни минуты, выскочили на берег и подтянули лодку на сушу.
– Потом лучше подтянем, – командовала Маня, привязывая канат за корягу. – Теперь надо скорее шалаш делать, а то сильный дождь будет. Успеем – хорошо нам будет, не успеем – намокнем и пропадем.
Она взбежала на берег, долго искала место и наконец крикнула:
– Вот здесь! Здесь прилив не достанет, дождь не смоет. Это хороший бугорок. Давай таскай скорее палки! Весла тащи сюда, доски из лодки тащи сюда!..
Пока Митя таскал весла и доски, Маня нарезала высокой травы и свила несколько жгутов.
Из шести палок она связала две козлины, положила на них весло, а к нему прикрепила в наклонном положении все остальные палки, соорудив таким образом остов шалаша. Доски из лодки уложила наподобие пола.
– Теперь ты иди рви сухой мох; только больше, вон там, за скалами.
– А там змей нет? – спросил испуганно мальчик.
– Ничего нет. Да смотри, скорей. Шалаш будет – живы будем.
Митя искал сухой мягкий мох, а девочка срезала ножом высокую жесткую, похожую на камыш траву.
– Ну, теперь давай крыть шалаш.
Проворно и ровненько расстилала Маня траву, закрепляя ее у конька тоненькими жгутиками. Когда окончили шалаш, было совершенно темно. Мох, как хорошая перина, заполнил весь пол шалашика.
– Хорошо, Митя! Хороший мох набрал! Всё хорошо сделали. Теперь пойдем лодку укрепим, рыбу оттуда унесем, хлеб уберем… А сахар у тебя остался? – спросила она улыбаясь.
– Сахар еще есть.
Когда кончили всю работу, Маня остановилась около входа в шалаш и тяжело вздохнула:
– Пить хочется.
– Я тоже пить хочу, Маня, – устало прошептал мальчик.
– Где воды возьмем? Где тут вода?
Мгла накрыла островок; все слилось с близстоящими утесами; исчезли лучистые звезды. Шумливый ветер гнал мимо шалаша холодный туман.
– Ты, Митя, полезай в шалаш, сиди там, а я схожу в ущелье, где-нибудь найду сладкой воды Жители берегов моря пресную воду называют в отличие от морской – сладкой.

.
– Я не останусь один, я пойду с тобой. Я боюсь!
– Чего испугался? Здесь на острове никто не придет. Там в камнях скользко; в твоих сапогах ты сломать себе ногу можешь.
После усиленной работы веслами и постройки шалаша у Мани пересохло во рту и слипались губы. Пересилив себя, девочка весело засмеялась и полезла в шалаш.
– Иди! Иди сюда, Митя! Здесь так мягко и тепло, – говорила она, расправляя мох.
Митя влез в шалаш.
– Вот здесь твое место будет, а у этой стенки мое. А хочешь, возьми мое место. Ну, давай полежим вместе.
Она притянула мальчика к себе и положила под его голову кучку мха.
– Вот как хорошо! Вот как хорошо!
Девочка хотела сказать эти слова веселым тоном, но из пересохшего горла вырвался хрип. «Ах, как я пить хочу! Я умру, если не напьюсь», подумала маленькая эвенка и обратилась шепотом к Мите:
– Ты останешься теперь. Здесь так хорошо! Тебя ни ветер, ни дождик в шалаше не достанет. А я холодной чистой воды принесу; возьму чумичку из лодки и принесу ее полную воды.
Пролежав несколько минут в шалаше, Митя успокоился. Ему, усталому, казалось, что он лежит в своей домашней постельке.
– Ну ладно, иди, только скорее…
Маня погладила мальчика, вылезла из шалаша и спустилась к лодке. Был полный отлив, и лодка оказалась далеко на суше. «Это хорошо, – подумала девочка: – лодку не унесет. Но скоро начнется прилив; к утру шторм будет, много воды будет, надо не проспать».
Она взяла берестяную грязную чумичку, пополоскала ее морской водой и пошла вдоль берега к скалам. «Там где-нибудь обязательно вода течет».
Вскоре песчаный берег кончился. Маня стала карабкаться по скользким, оголившимся на время отлива рифам, прислушиваясь, не слышно ли шума падающей или даже капающей воды. Пахло морем, воздух был насыщен запахом разлагающихся водорослей. Девочку все больше и больше томила жажда.
– Капает… капает… там капает, – прошептала девочка, указывая, сама не зная кому, на темное жерло пещеры, откуда несло сыростью.
Чтобы пересилить страх, Маня закрыла глаза и ощупью углубилась в пещеру. Вот она, живительная влага… Маня раскрыла ладонь и стала искать воду.
Наконец удалось поймать первую каплю; при падении ее на ладонь девочка нервно дернула плечами. Ей стало вдруг необычайно жарко, на лбу выступил пот, а по телу пробежали мурашки. Она припала губами к ладони. Иссохший язык уловил еле заметную сырость. Разочарованная, со вздохом опустилась Маня на скользкий пол пещеры. Сердце ее сильно билось. А капля ударила снова о камень, и гулкий звук пронесся по пещере.
«Надо набрать воды, а то я умру, – тяжело вздохнула Маня. – Попадет в чумичку двадцать капель, тогда и выпью». Девочка думала, что двадцати капель воды ей вполне хватит для утоления жажды.
Капельки стали попадать в чумичку. Раз… два… три… четыре… С каждой каплей настроение девочки поднималось. В своем воображении она уже подносила к губам чумичку, полную холодной сладкой воды, и жадно пила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22