Лишь возле костра Виктор остановился, но все еще с опаской поглядывал назад.
– Что… такое? – запыхавшись, спросил Мирон.
– Медведь! – коротко ответил Виктор. Как ни всматривались друзья, никого не было видно.
– Может, тебе показалось? – насмешливо спросил Мирон.
– Ничего себе «показалось», когда я сам хватил его дубиной по голове, – ответил Виктор и, пригнувшись, начал красться в том направлении, откуда только что бежал как ошпаренный. Он приглядывался и так и этак. Последовал за мим и Мирон. Шагов на пятьдесят продвинулись они таким образом, но ничего не увидели. Тогда только Виктор успокоился.
– Я был уверен, что медведь за нами гонится, – сказал он с облегчением.
– Да расскажи ты толком, в чем дело? – нетерпеливо крикнул Мирон.
– Понимаешь, едва пробежал я мимо кустов, как сразу попал в лапы к медведю. Пруд высох, осталось болото. Гляжу, а там, в луже, просто бело от рыбы. Вот медведь и подкреплялся ею. Видно он потому и не почуял нас, что был занят. Я с разгона прямо налетел на него. Он мигом выпрямился, встал на задние лапы и повернулся ко мне. Я успел стукнуть его булавой по морде, он заревел и схватился лапами за глаза. Булава вывалилась из рук, а я – ходу.
– Вот как? А я думал, ты шутишь.
– Нечего сказать – шутки! Попасть медведю в лапы с одним только колом.
– А знаешь, что? – засмеялся Мирон. – Это же ежик нас выручил. Колючки повредили медведю глаз, вот и не смог он погнаться за нами.
– Я же тебе говорил: подавай на мою булаву всех зверей, даже слонов и крокодилов! – сказал Виктор и стал в позу победителя – руки в бока.
– Ой, не хвались, герой! – погрозил пальцем Мирон. – Вспомни-ка, как ты улепетывал от мишки.
– Я-то ничего, а вот ты драпал, даже не зная, в чем дело. – И оба весело захохотали.
Через полчаса пошли назад. Чем ближе подходили к пруду, тем напряженнее становились оба. Четыре глаза следили, не шевельнется ли что, четыре уха не пропускали ни одного шороха. В любую секунду друзья готовы были дать стрекача.
Таким образом подкрались к самому берегу, увидели болотце с небольшими лужицами, мертвую, полуживую и живую рыбу, следы медведя и рядом с ними булаву. Никаких признаков, что сам медведь находится поблизости, не заметили.
Подняв дубину, увидали на ней следы зубов.
– Видно, со злости набросился на дубину, – сказал Виктор. – Раз за ними не погнался, наверно, остался без глаза.
– Нажили мы теперь соседа-врага, – сказал Мирон.
– Ничего! Он сам будет бояться нас. Можем не опасаться. Да и вообще медведь не нападает на человека, а тем более на двух.
Набрали друзья рыбы, сколько могли унести, и отправились домой.
– Последняя рыба, – грустно сказал Мирон. – Если не выберемся в ближайшие день-два, туго нам придется.
– А мы позавтракаем и пойдем, – ответил Виктор. Он теперь больше всего любовался своей булавой.
– Историческое оружие! Даже со следами медвежьих зубов. Отдам ее в музей.
Дома не только отлично позавтракали, но и запасли рыбы на дорогу. Часть зажарили, а часть подкоптили в дыму и повесили сушиться.
Оставалось более часа до полудня, когда друзья тронулись в путь.
Вскоре дошли туда, где остановились вчера, и снова начали обход. Повторялись те же мучения: то продвигались вперед, в болото, то возвращались обратно. Вот, наконец, и то место, где в первый раз далеко продвинулись в болото.
– Последняя надежда… – сказал Мирон.
Энергично и уверенно двинулись вперед. Вот как раз здесь они вынуждены были повернуть назад. Дальше, где раньше была вода, осталось только болото.
– Смелей! Смелей! – подбадривали они друг друга.
Цеплялись за деревца, перепрыгивали с кочки на кочку, временами проваливались в трясину по пояс и тут же помогли один другому выбраться из нее.
Так они продвигались все дальше и дальше и наконец, выбрались на сухое место.
Вздох облегчения вырвался из груди, словно они из духоты вышли на свежий воздух.
– Вылезли из этого проклятого болота! Скорее в какую-нибудь деревню. Хлеба, хлеба поесть бы!
Друзья повернули налево, на юг, и зашагали как можно быстрее. Лес казался таким же, как и на их острове, местность была повыше, и это радовало хлопцев. Но, пройдя километра два, они снова очутились перед болотом.
– Неужели тоже самое? – с ужасом сказал Виктор.
– Едва ли, – усомнился Мирон, – здесь и повыше, и суше.
Двинулись было дальше, но скоро пришлось вернуться. Прошли с полкилометра, сделали еще попытку и опять такая же трясина.
Даже сердца сжались: неужели начнется то же самое? Стиснув зубы, бросались они из стороны в сторону, но всякий раз приходилось отступать. Забыли об усталости, о голоде, напрягали последние силы, спешили, но неуклонно вынуждены были сворачивать все вправо да вправо, пока уже в сумерках не оказались на том самом месте, где впервые выбрались из болота. Виктор бросился на землю, прижался к ней лицом. Мирон стоял, опустив голову, и каким-то невидящим взглядом смотрел в одну точку.
– Выхода нет! В западне! – прошептал он.
– Видно, придется погибать здесь, – простонал Виктор.
Темнело. Вечер был теплый, тихий. Нежные звуки природы ласкали ухо. Но наши друзья ничего этого не чувствовали, не замечали. Прежде всего очень хотелось отдохнуть. Оба истратили последние силы в борьбе за освобождение. Они хотели бы пролежать тут всю ночь, чтобы завтра снова попытать счастья. Но…
– Слушай, Виктор! – глухо сказал Мирон. – Мы должны немедленно вернуться назад, иначе останемся без огня.
Виктор приподнялся, провел рукой по лбу, встряхнулся и вскочил на ноги.
– Да, – сказал он. – Надо бороться.
И они молча пошли опять в болото, ночью…
Не будем описывать эту жуткую дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44