Сергей Крускоп: «Дыхание дракона»

Сергей Крускоп
Дыхание дракона


Дракон – 1




«Дыхание дракона»: Эксмо; М.; 2006

ISBN 5-699-17998-4 Аннотация В смутные времена даже торговые обозы нуждаются в сопровождении мага: мало ли на дорогах виверн, вурдалаков и прочей нежити? Юная Ивона Визентская, отправляясь в свое первое путешествие, даже не подозревала, каким длинным оно окажется. Она наивно считала себя начинающим магом, не предполагая, что избрана по рождению. Священные рощи эльфов и подземные города гномов, зимовье нелюдимых троллей и земли злобных орков встретятся на ее пути. Пройдет совсем немного времени, и на ее плечи ляжет ответственность за судьбы Семи Разумных Рас: назревающая великая война может оказаться последней для всех. Сергей КРУСКОПДЫХАНИЕ ДРАКОНА ПРОЛОГ Когда же это кончится? Прах и пепел, жухлая трава среди лета, черные оплавленные борозды от боевых заклинаний, тяжкая поступь усталого коня и еле заметные дымки, еще курящиеся над свежими курганами……Если бы не война, Зореслава стала бы одной из лучших. Она была против этой войны, как и войны вообще, – но что значит в подобных делах сугубо личное мнение одной женщины?! И раз уж так повернулась судьба этого мира, она не могла оставаться в стороне, когда и ее муж, и ее брат ежедневно рисковали жизнью (рубясь на мечах, пока клинки не начинали дымиться от черной ядовитой крови рассекаемых тварей и принятой на себя силы боевых пульсаров). Ее не остановило даже то, что она лишь недавно стала матерью. В каком-то смысле, невесело отшучивалась Зореслава в ответ на предостережения брата, она защищает свое потомство.Она умела заговаривать раны, глубокие и рваные, очищать заклинаниями кровь, отравленную ядовитой слюной химеры, и потому врачевала воинов, вынесенных из боя верными конями или надежными товарищами. Но ей было тесно в знахарской палатке, она жаждала активного участия в битве. Видя в темноте лучше большинства других людей, она несколько раз участвовала в ночных вылазках, приводивших врага в смятение. И, наверное, кто-то из уцелевших противников такой ее и запомнил: златовласой воительницей на злом вороном жеребце, воздевшей десницу с черным от крови мечом. Может статься, когда все это позабудется, когда подрастет поколение людей, для которых Предпоследняя война – всего лишь слова в трактате историка, какой-нибудь великий скульптор, повинуясь вдохновению и в назидание потомкам, изваяет статую отважной всадницы из мрамора или бронзы, украсив ею площадь перед ратушей.Но брат помнил ее (и собирался помнить впредь) совершенно другой. Маленькой девочкой, которая вопреки запретам родителей с восторгом носилась по зарослям лопухов в компании селянской ребятни или стремительно съезжала по ледяной горке. Подростком, когда она обычному женскому рукоделию предпочитала упражнения с мечом на задворках замка (или же, если приходило ей такое настроение, часами просиживала на чердаке в компании с гримуарами и фолиантами из обширной материнской библиотеки). Взрослой девушкой, на которую засматривались гости, бывавшие в замке: с правильными чертами лица, с точеной фигуркой, с золотистыми волосами, которые сестра завела привычку коротко стричь, чтобы не мешали. Только что посвященный тогда в рыцари, он незаметно усмехался в усы, слушая обеты очередного претендента на ее руку и вспоминая, как эта внимающая им с торжественным видом молодая дама только что в шуточной потасовке вышибла его из седла за пять минут. В случае чего ему, вероятно, не потребовалось бы изображать оскорбленного брата.На свете есть немало эльфиек, которые вышли замуж за людей (вероятно, они нашли в человеческих мужчинах нечто такое, чего нет в эльфах). Но Зореслава была едва ли не единственной человеческой женщиной, ставшей женой эльфа.С четвертой ночной вылазки не вернулся никто – врагов нельзя было обвинить ни в трусости, ни в неумении учиться на своем опыте. Вороной жеребец, покрытый потом и кровью, вынес хозяйку к своим уже бездыханной. Меч, выкованный в Кверке специально для нее, пропал. Брат запомнил ее лицо, спокойное и сосредоточенное, как будто она задремала над средневековым фолиантом; и тонкие пальцы, сложенные странным образом, словно в последний миг она начала колдовать и не успела (или все же успела?); и жар погребального костра; и легкие хлопья пепла, летящие по ветру. Все, что от нее осталось, – это воспоминания, невысокий могильный курган да сверток, который он сейчас вез, одной рукой бережно прижимая его к себе…Гнедой конь не спеша переставлял ноги, вздымая облачка черной пыли и сминая горелую траву. Молодой рыцарь в помятых латах огляделся, качаясь в седле в такт конским шагам. Выжженная земля раскинулась на десятки верст: не степь – пустыня, самая страшная из всех пустынь; пройдет не год и не два, прежде чем дожди и трава если не залечат, то хотя бы прикроют ее раны. Куда ни кинешь взгляд – всюду горелые стволы деревьев тянутся к небу мертвыми руками со скрюченными пальцами ветвей. Случайно уцелевшие лужки да лесные колки не радовали глаз зеленью, а лишь усугубляли общую картину своим контрастом. Не было даже запаха тлена: тела, не сгоревшие на месте, на всякий случай предавали огненному погребению. То тут то там из пепла и жухлой травы торчали кости: где человеческие или конские, а где и кое-кого похуже. Прямо рядом с трактом громоздился остов неведомой твари размером с хорошего быка. Череп безразлично взирал пустыми глазницами на путника, по сторонам длинной морды «в замок» сомкнулись торчащие наружу клыки.И никакого воронья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87