В нашем обществе люди бегут от старости как от огня. Молодость – единственная ценность, которую не купишь ни за какие деньги, даже если ты разбогател к старости.
Я увидел фотографию Кэйрин на страницах старых журналов, которые я нашел у нее дома, и понял, что, пока меня не было, она работала фотомоделью. Кэйрин в купальнике, застывшая в эротических позах, вызывала у меня смешанные чувства. С одной стороны, я гордился ее телом так, как будто оно было моей собственностью, с другой – мне было неприятно, что оно так доступно постороннему взгляду. Я и раньше сталкивался с этим противоречием – на вечеринке в Ист-Хэмптоне, и еще раньше, в баре на Третьей авеню. Мне становится не по себе, когда мужчины начинают виться вокруг Кэйрин. В каком-то смысле я рад, что она так сильно привязана к Сьюзен, поскольку Сьюзен стоит между ней и другими мужчинами.

* * *

Когда я был еще мальчишкой, я представил моего отца каким-то своим дружкам следующим образом: «А это мой папа. Он занимается бизнесом, он ужасно богатый, ему принадлежит полгорода». Тут же моя мать выругала меня за хвастовство. Из чего я сделал вывод, что это плохо, если твой отец богат и имеет власть, и, может быть, в этом случае любить его – тоже плохо.

* * *

Сегодня за ланчем Сьюзен принялась вспоминать про колледж. Это была школа для девочек, которая ставила своей задачей готовить хорошо воспитанных девушек с приятными манерами и правильной речью – одним словом, идеальных жен для докторов, юристов и бизнесменов. Сьюзен сказала, что, хотя средний студент колледжа легко мог смириться с тем, что его подружка уже не девушка, мысль о ее прежних любовниках все же не давала ему покоя. Обычно он успокаивал себя тем, что первый был ошибкой, а второй – просто пробой сил. И только теперь с ним, с третьим, его женщина достигла сексуальной зрелости, признала, что до него все было не так, и начала задумываться о серьезных отношениях.
Сьюзен сказала, что за ней один такой ухаживал два года подряд. Звали его Кристофер, он был красивый парень и блестящий студент. К концу второго года Сьюзен сказала ему, что у нее было очень много любовников. Он назвал ее шлюхой и сказал, что не желает иметь с ней больше ничего общего.
Год назад Сьюзен узнала, что Кристофер готовит к защите докторскую диссертацию о средневековых мираклях. Она решила помочь ему.
Она выяснила, что крупнейший авторитет в области средневекового театра преподает в одном из университетов Западного побережья. Она полетела туда, записалась на преддипломную практику, получила пропуск и как-то ночью пробралась в кабинет этого профессора. Профессор печатал обычно свои тезисы на библиотечных карточках, которые складывал в открытые ящички. Сьюзен сняла фотокопии со всех его заметок, в которых содержались оригинальные идеи и свежие теоретические концепции, а затем положила карточки обратно в ящички.
Дома она старательно переписала эти заметки на первые попавшиеся листы бумаги и обрывки конвертов. Затем она послала их своему бывшему любовнику со следующим письмом:

«Дорогой Кристофер, я помню, что в колледже ты очень увлекался культурой средневековья. Если это тебе все еще интересно, то прочитай эти заметки, которые остались от моего дяди, умершего на прошлой неделе от рака легких. В последние годы своей жизни он занимался изучением мираклей. Я уверена, ему было бы приятно сознавать, что его труды не пропали даром и что они принесли хоть кому-нибудь пользу.
С наилучшими пожеланиями, Джим».

Она подписалась так, чтобы Кристофер подумал, что пакет ему послал какой-нибудь из бывших соучеников, которого он уже не помнит.
После успешной защиты Кристофером диссертации ее копия, как обычно, поступила в университетскую библиотеку. Сьюзен посетила библиотеку и сравнила текст с копиями украденных ею материалов. Как она и ожидала, Кристофер включил в диссертацию большую часть посланных ему материалов.
Сьюзен позвонила профессору с Западного побережья и сообщила, что одна недавно защищенная докторская диссертация явно содержит материал, позаимствованный из его неопубликованных работ. Профессор ознакомился с диссертацией и потребовал от университета, где учился Кристофер, провести расследование. Кристофер не смог удовлетворительно объяснить, каким образом в его распоряжении оказались материалы профессора. Он даже не смог вспомнить имя друга, который прислал ему эти заметки. После исключения из университета его академической карьере пришел конец.

* * *

Я помню, Кэйрин утверждала, что Сьюзен очень оторвана от реальности. Когда они только-только подружились и стали жить вместе, Сьюзен сразу же начала перенимать все повадки Кэйрин и ее манеру говорить, так что, казалось, она нарочно передразнивает ее. Она одевалась, как Кэйрин, сделала такую же прическу, интересовалась тем же и даже заигрывала с мужчинами Кэйрин. Это продолжалось до тех пор, пока они не стали совсем уж близкими подругами: только тогда Сьюзен смогла избавиться от наваждения и выработать свой собственный стиль.
Кэйрин предложила, чтобы мы поселились втроем – она, я и Сьюзен. Им это было бы очень удобно, а мне бы создало море проблем. Что бы подумали об этом посторонние? И кто окажется крайним, когда тройственный союз распадется, что, как я понимал, рано или поздно неизбежно произойдет? Если что-нибудь случится, униженным и оскорбленным обязательно окажусь я. Но подобные мысли просто не приходят в голову Кэйрин. Она не хочет признать, что зависит от Сьюзен, и злится, когда я пытаюсь ей это объяснить. И все же их связывает что-то, чего нет между мной и Кэйрин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46