Григорий Израилевич Горин: «Воскресные прогулки»

Григорий Израилевич Горин
Воскресные прогулки


Рассказы –



OCR Busya \\
«Григорий Горин «Дом, который построил Свифт», серия «Смех – Не Грех»»: «ДОВИРА»; Киев; 1995
Григорий Горин
Воскресные прогулки Каждое воскресенье я провожу вместе с отцом. Обязательно. Несмотря на занятость, бросаю все дела и отправляюсь вместе с ним куда-нибудь – в парк, в кино или просто в сквер. Отец любит гулять со мной и не пропускает ни одного воскресенья.Вот и сегодня, только я проснулся, он уже стоит в моей комнате.– Здравствуй, – говорит он. – Куда мы сегодня?– Сегодня в зоопарк, – говорю я. – Согласен?Отец кивает головой. Он любит ходить в зоопарк. Мы бывали там много-много раз, и этот животный мир мне, честно говоря, уже поднадоел, но он любит.Пока я чищу зубы, одеваюсь, пока бабушка поит меня молоком и пришивает бретельку к штанам, отец сидит в моей комнате и листает книги. Из кухни сквозь открытую дверь я вижу, как он рассматривает картинки и чему-то улыбается.– Я готов! – кричу я.– Булки для лебедей взял? – спрашивает отец.– Взял.В зоопарке никого нельзя кормить, кроме лебедей. Это отец знает. В первый раз, когда мы пришли с ним туда, он бросал обезьянам конфеты, и нас чуть не оштрафовали. А лебедей кормить можно. Они очень смешно толкаются в воде и ловят куски булки прямо на лету.Мы едем в автобусе. Отца я посадил ближе к окну – он любит смотреть на дома. Я грызу яблоко. Если в автобусе грызть яблоко, дорога всегда кажется короче.– Как дела на работе?– Ничего, – говорит отец. – Все в норме.– Звягинцев свирепствует?– Немного… – Отец сконфуженно улыбается и пытается обнять меня за плечи, но я не даюсь.Звягинцев – начальник там, где работает отец. Он всегда придирается к отцу и делает ему разносы на совещаниях. Звягинцев – хам. Впрочем, отец тоже виноват – нельзя быть таким рохлей.Мы долго идем мимо птичьих вольеров, смотрим на купающихся медведей, потом стоим возле загона, в котором ходят дикие олени.– Почему они языки свесили? – спрашивает отец.– Им жарко, – говорю я. – Необходима терморегуляция… Влага испаряется, понимаешь? А еще у оленя есть в сердце кость…– Не может быть! – отец испуганно смотрит на меня.– Я читал. Ну, может, и не совсем кость, но какая-то костная основа имеется. Поэтому олени такие выносливые.Отец смотрит на меня вытаращенными глазами и, кажется, вот-вот расплачется.– Нет кости, – говорю я. – Пошутил!Мы уходим от загона и направляемся к повозкам с пони. Мне хочется покататься на пони. Отцу тоже хочется покататься на пони, но взрослым запрещено. Я пытаюсь уговорить билетера, объясняю, что отец – легкий и пони не надорвутся, но билетер не разрешает. Тогда я закатываю истерику. Это мой проверенный прием. Валюсь на землю, строю ужасные рожи и ору:– Папочка! Я хочу с папочкой! Пустите моего папочку!Собирается толпа. Меня поднимают с земли, вытирают слезы. Я мелко дрожу и всхлипываю. Кто-то кричит на билетера. Тот огрызается, но продает отцу билет.Мы делаем на повозке два круга. Пони бегут быстро. Непонятно, откуда у них такие силы. Отец обнимает меня, смеется и на поворотах громко кричит: «И-эх!»Когда повозка останавливается, он еще несколько минут не может прийти в себя, ерошит волосы и, глядя на меня молящими глазами, спрашивает:– Хочешь еще?Мне жалко его, но я решительно говорю:– Хватит!Печально, что приходится быть с ним строгим, но мама права – всему надо знать меру.Потом мы идем в кафе, заказываем мороженое. Сегодня здесь богатый ассортимент: каждому приносят по три шарика – шоколадный, фруктовый и апельсиновый. Апельсиновый самый вкусный, если его не глотать кусками, а понемногу слизывать с ложечки. А еще интересно совсем не глотать, а положить кусок мороженого в рот и ждать, пока оно само растает.– Что у тебя с квартирой? – спрашиваю я.– Был в райисполкоме, – поспешно говорит отец и кладет ложку.– Ну что?– Они обещали через пару лет…– Ты же очередник! Надо взять письмо с работы!– Давай в кино пойдем, – предлагает отец. – Новая серия «Ну, погоди!».– Нет, – говорю я. – Пойдем в сквер.Отец быстро доедает мороженое, и мы встаем.Меня всегда бесит его отношение к квартире. В конце концов, при его стаже он имеет право получить квартиру и через свое министерство. У нас сосед так получил. Но разве отцу втолкуешь?Бабочка пролетела. Странная какая-то бабочка, коричневая, а на крыльях зеленые кружочки… Вот бы поймать! Но чем поймать – сачок не взял, а панамкой не накроешь… Кстати, насчет квартиры можно посоветовать отцу пожаловаться в газету. Все так делают…Мы приходим в сквер. Это очень красивый сквер и недалеко от нашего дома. Здесь есть детская площадка с песком и много скамеек. Тут мы обычно гуляем с родителями.Вижу Сашку Кулагина. Он ведет за руку своего отца. На отце – новенький джинсовый костюм с желтыми клепками. Сашка у нас знаменитость – поет в детском хоре при консерватории. В этом году Сашкин хор выезжал на гастроли за границу, вот он отца и одевает во все фирменное.– Сашка! – кричу я. – Давай сюда!Сашка увидел меня, замахал рукой.– Знакомьтесь, это мой папа, – говорю я.– А это мой! – говорит Сашка и подталкивает своего отца к моему.Они пожимают друг другу руки, смущенно переминаются с ноги на ногу.– Вы тут на скамейке посидите, а мы пошли играть,– говорит Сашка, и мы бежим к детской площадке.Наши отцы некоторое время стоят молча, потом садятся на скамейку, закуривают.– Сколько твоему? – спрашивает Сашка.– Тридцать три. А твоему?– А моему уже тридцать семь. Но он ничего выглядит, да?– Твой в порядке! – говорю я. – А мой что-то сдает.
1 2